Донецкие повести (сборник)

Беседа, как принято выражаться в дипломатических кругах, протекала в русле взаимопонимания и конструктивного диалога. Иван, трижды извинившись, отметил явные промахи в организации избирательной кампании своего старшего товарища, а также некоторую переоценку креативных способностей его избирательного штаба. Без правильного использования возможностей влияния средств массовой информации на определение симпатий электората ни в одной развитой стране мира победа на выборах в высший орган представительской власти невозможна.

– Слушай, мне говорили, что ты наглый, но не настолько же! – Роберт Карлович поднял бокал с коньяком и сделал движение в сторону собеседника, словно предлагая чокнуться, но тут же его и выпил. – Ты пришёл ко мне, прочёл лекцию о том, как всё плохо, а если мы такие умные, так чего же мы не такие богатые?

– Ну, во-первых, Роберт Карлович, я не напрашивался на встречу – это была ваша инициатива. Во-вторых, вспомните себя в моём возрасте, разве вы были богаты? Ну, может быть, духовно.

– Опять умничаешь, тогда время иное было, мы жили и работали по другим правилам.

– Не спорю, но теперь эти правила изменились, а вы пока нет.

Любой другой из числа людей, знающих крутой нрав директора, после такой фразы стоял бы, сжав потные ладони в кулаки в ожидании кадровой расправы, но этот молодой журналист сейчас уже не казался Роберту Карловичу неуёмным наглецом, тем более что он излагал весьма здравые мысли.

Беседа бывших оппонентов продлилась за полночь, и в её результативной части, помимо опустошенной бутылки отличного армянского коньяка, оказался некий план дальнейших совместных действий. Иван признал, что добился желаемого в избирательной кампании и теперь он призовёт тех, кто голосовал за него, поддержать во втором туре Яузе. Пунктом номер два являлось намерение сторон приложить ресурс телекомпании и личный творческий потенциал Черепанова для обеспечения прорыва кандидата Яузе.

Некоторое время спустя председатель постоянного комитета Верховного Совета по вопросам экономической политики Роберт Карлович Яузе, прибывший в свой родной округ в статусе народного избранника, получил приглашение на прямой эфир авторской программы Ивана Черепанова. Уважаемый гость студии, конечно, не смог отказать ведущему и согласился задержаться после передачи в его кабинете.

– Коньяк тот же, Роберт Карлович, – Иван провёл гостя к себе.

– Камеры, я надеюсь, у тебя в кабинете не ведут трансляцию на весь мир? – Яузе хитро прищурился и, улыбаясь, похлопал Черепанова по спине.

– Что вы, это не наши методы. Эфир, кстати, получился отменный, присаживайтесь.

– Мы с тобой так и не отметили победу, Иван Сергеевич. Закрутило, понесло, сам понимаешь. Надеюсь, прощаешь меня, неблагодарного? – уставший директор-депутат снял пиджак и небрежно бросил его на широкую спинку кресла.

– Конечно, прощаю. Вы ведь приняли моё приглашение на эфир, а заполучить такого гостя первым – это много значит. Тем более что есть возможность исправить ситуацию прямо сейчас, нет ничего проще. Первый тост – за победу!

– За нашу победу, как сказал один известный разведчик. Я тебе благодарен за твой вклад, спасибо. Очень вовремя ты раскритиковал моих закостеневших штабистов, но есть ещё один вопрос.

– Я готов, хотя обычно я ставлю вопросы, но ничего, постараюсь быть в своём интервью максимально откровенным, – Черепанов подлил коньяку в бокалы.

– Мне доложили, что ты отказался от гонорара за свою работу. Это неправильно, я не люблю быть должником, – в выражении лица Яузе что-то неуловимо изменилось.

– Роберт Карлович, давайте будем считать, что я работал на авторитет. Свой и телекомпании. И на будущее. Тем более что ничего, выходящего за рамки своей профессиональной деятельности, я не сделал.

– Быть таким Дон Кихотом в нынешнее время неразумно и неприлично, Иван. Я понимаю, ты имеешь далеко идущие планы, – Яузе поднялся, достал из внутреннего кармана пиджака визитку с гербом и передал Черепанову. – Сам понимаешь, новая работа – новые телефоны. Звони. Чем смогу – помогу.

Иван подержал визитку с золотым тиснением в руках, будто глядя сквозь неё, о чём-то подумал и обернулся в сторону гостя:

– Даже звонить не нужно, поможете – буду очень благодарен, – Иван взял лист для записей, что-то написал и положил на столик возле депутата.

– Кто такой этот Бальцерович Михаил?

– Мой хороший, – Иван сделал секундную паузу. Сказать «знакомый» было бы тактически неверно – слишком серьёзной была его просьба, а сказать «друг» он почему-то не смог, – мой очень хороший товарищ.

* * *

– Привет, привет, дружище, – с годами Бальцерович, который и ранее не славился стройностью фигуры и к тому же существенно полысел, резко ограничил круг людей, которые имели доступ к нему в неслужебное время, а уж о визите в дом и речи не могло быть.