Донецкие повести

— И теперь ты при влиянии, чему я несказанно рад, — Михаил Евгеньевич слегка прищурился. — Мне нужно на газ по городу хорошего человечка поставить, а тебе с твоим нынешним авторитетом большого труда не составит словечко в нужном кабинете замолвить. А дальше мы сами сладим.

У Ивана враз сдавило виски. Вот они, реальные плоды их доблестной победы. Победы сил добра над силами зла, как он искренне полагал до настоящего момента. Интересно, кто теперь продолжает дело Селиванова? В этот момент его мозги весьма некстати начала сверлить детская считалка: «А» и «Б» сидели на трубе. «А» — упало, «Б» — пропало, что осталось на трубе? Простенькая считалка начинала приобретать некий зловещий оттенок..

— Так кто у нас остался на газовой трубе? — вслух произнёс Черепанов.

— Не понял? — Бальцерович в упор глядел на Ивана.

— Да это я так, про «А» и «Б», что сидели на трубе, вспомнилось, — задумчиво произнёс Иван и неожиданно спросил: — Миша, а в твоём кабинете видеозапись ведётся?

— Свят-свят-свят, старик И тебе не советую в эти шпионские штучки играть. Если такой материал плодить, он может выстрелить и по тебе самому. Так поможешь?

Черепанов почувствовал, что его отказ не будет понят, и молча кивнул головой.

— Ну и лады. На посошок? — Бальцерович снова был сама любезность.

— Спасибо, дел ещё много, — отказался Черепанов, его приподнятое настроение куда-то враз выветрилось.

* * *

Иван внимательно посмотрел на себя в зеркало. Оттуда его с интересом разглядывал какой-то похожий на него, но явно чужой человек Слегка ссутулившийся, с наметившимся животиком, он явно был несколько старше Ивана: уставший взгляд, активно поседевшие за последние несколько месяцев виски, поредевшие на макушке волосы, которые обнажили загоревшую кожу, — этот загар являлся пока единственным утешительным фактором.

Иван улыбнулся незнакомцу, расправил плечи и… потихоньку начал к нему привыкать. Нет, дружок, так у нас дело не пойдёт. Черепанов тут же, сходу, отжался 28 раз от пола — он любил цифру 28, что означало: четырежды семь. А завтра будет 29 отжиманий, послезавтра — уже 30 и так до восьмидесяти. Потом Иван позвонил в лучшую в городе танцевальную студию «Биг Дане», чтобы узнать расписание занятий бальным и латиноамериканским танцами в группе для начинающих, после чего выяснил в бассейне, когда сегодня можно поплавать.

Довольно, хватит. Начиная с сегодняшнего дня, пятую часть времени и денег он будет тратить на себя лично. Так он сохранит себя и для работы, и для семьи. А ещё выделит для своего хобби пару вечеров в неделю — будет столярничать и мастерить мебель. Можно начать с детского столика и стульчика…

Радостно отключив телефон, Иван, как в детстве, вихрем слетел с пятого этажа по лестнице, запрыгнул в машину и поехал по магазинам. Ему захотелось купить несколько книг — что-то из новых авторов, а также классику — перечитать. Потом он наметил приобрести новые вещи — кроссовки, куртку, джинсы, свитер и плавки. Вообще-то он ненавидел тратить время на покупки в магазинах и всячески этого избегал, но сейчас ему приятно было привести себя в порядок Черепанов чувствовал, как возвращается к себе, как молодеет. Ведь ему вскоре предстояло стать папой, а в воспитании будущего сына нет ничего важнее личного примера.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Несмотря на первый день зимы, чистый снежок уже ложился на шапку и воротник, приветливо поскрипывал под ногами. Иван любил зиму. Эх, сейчас бы на лыжи! А потом возле каминчика посидеть. Побаловать себя с мороза горячим чайком, шашлычком и рюмочкой коньячку!

И повод для такого замечательного мероприятия вскоре подвернулся — обмыть новый патрульный автомобиль в неформальной обстановке.

— А ведь как всё в жизни уравновешено! — Георгий Ев-стифеев напоминал учёного, совершившего важное научное открытие в области философии. — Вот взять этого вашего Портного. С Лилей ему не повезло, зато с Инной подфартило. А Инне с первым мужем не повезло, а с Портным — полная компенсация. А Лиле повезло с Портным, но не повезло с Пашей. А если разобраться, то всем нам здорово повезло, что можем здесь сегодня собраться, пообщаться по-дружески, выпить правильных напитков и качественно закусить. Правда, Иван Сергеевич?

— Правда, и это абсолютная истина. А я вот о чём подумал: двойственность — зеркальная противоположность — присутствует в любом предмете, деле, явлении нашей действительности, просто мы не всегда их замечаем. К примеру, демократия ценится тогда, когда ты хлебнул от диктатуры, а диктатура приходит, когда мы устали от демократии. Демократия может привести к анархии, анархия — к диктатуре, а диктатура — к таким репрессиям, что и не снилось! В общем, во всем есть две стороны — хоть медали, хоть трубы, хоть нашей жизни.

— Ну, ты, Ваня, и завернул! Не вижу повода не выпить за сказанное. Вполне тянет на философское открытие, — подполковник Сердюков выглядел непривычно сентиментальным и добродушным.

* * *