Донецкое море. История одной семьи

– Да кто угодно, Катя! – вновь начала заводиться мама. – Тут по улицам мужики ополоумевшие с автоматами бегают! Не сегодня-завтра тут будет армия!

– Русская? – удивленно спросила Катя.

– Папуасская, – нервно проговорила мама. – Ты что, действительно, не понимаешь, что происходит? Здесь будет либо война, либо… Наши военные придут и начнут со всеми разбираться! В лучшем случае их всех тут посадят! И твоего папу – в первую очередь. И то, если ему очень повезет!

– Папу? Посадят? – переспросила Катя. – За что?

– Ты новости не смотришь? Ты где летаешь? – с недоумением взирала на нее мама. – Они здесь бунт устроили. Они здания захватывают! Их террористами назвали. Их сепаратистами назвали. Ты думаешь, это просто слова? Нет. Такие слова просто так не произносятся. Они еще не понимают, что их ждет! А я понимаю, я… знаю. И какие последствия могут быть для нас, тоже прекрасно понимаю. Представляешь, если его посадят? Хочешь быть дочкой уголовника? Ладно, если тут быстро наведут порядок, это еще будет хорошо для всех. А если тут война начнется? Я ваша мать, я должна вас спасти, обеспечить вам нормальную жизнь. Ты же в институт хочешь? Ты нормально жить хочешь?

– Нормально жить… – пробормотала Катя. – …без папы… не хочу.

– Ты дура? – взвилась мама. – Ты хочешь, чтобы тебя убили?

– Как в Одессе?

– Катя, я понимаю, ты любишь папу, – снова понизила тон Лариса, хотя голос у нее уже пылал от гнева. – Но, ты пойми, сейчас нужно думать о себе, о брате, о вашем будущем, – нервно загибала она чуть дрожащие пальцы. – Подумай о твоих перспективах в этой жизни, об институте, о профессии… Тебе нужно сделать правильный, взрослый выбор!

– Выбор? – задумчиво переспросила Катя.

– Да.

– То есть мы уедем, а папа останется здесь, и…

– И у тебя будет нормальная жизнь, – заключила мама. – Мы справимся. Нам помогут. Мы будем жить даже лучше, чем сейчас. Гораздо лучше. Ты закончишь школу в Полтаве, поступишь в хороший институт…

– А папу либо посадят, либо сожгут, – закончила Катя.

– Катя! – прикрикнула на нее мама. – Он должен сам отвечать за свои поступки! А мы за его выбор отвечать не должны.

– Я без него никуда не поеду, – замотала головой Катя. – Нет. Если он с нами – тогда да…

– Катя, да ты пойми, он с нами не поедет! А если и поедет, то его первым делом арестуют. И правильно сделают… – еле слышно добавила она.

– Без папы не поеду, – отрезала Катя.

Лариса пристально посмотрела на дочь, и в этом ее взгляде было и отторжение, и разочарование, и страшная усталость. Она надолго замолчала, словно набиралась сил, а потом – с несвойственным ей спокойствием – продолжила:

– Катя, ты в него характером. Ты не понимаешь, из-за своего глупого упрямства не понимаешь многих важных вещей. Мы оказались… в эпицентре бури. И нам отсюда надо выбираться. Я тебе только добра желаю. Пойми, все очень серьезно. Они полезли в политику, а их туда никто не звал. Может, твой отец вообразил, что он Олег Кошевой? Ну тогда он и конец свой должен знать. А они носятся по городу, думают, наверное, что это игра… Или что Россия им поможет. А закончится все плохо. Мне звонили родственники из Полтавы, мне звонили из Винницы, мне звонили мои подруги… Они все в шоке от того, что делает твой отец!

– А что он такое делает? – искренне недоумевала Катя. – Он просто не дает каким-то дебилам зайти в город!

– Они пошли против государства, – жестко проговорила мама. – За это их посадят. Ты представляешь, какое на тебе будет клеймо? Как на тебя будут смотреть подруги? Что о нас будут думать люди? Давай не будем спорить…

– Давай не будем! – согласно кивнула Катя. – Я остаюсь с папой.

– Ты едешь с нами! – сорвалась на крик мама.

– Нет! – твердо ответила Катя. – И силой ты меня не увезешь.

Они встретились глазами, и в этот момент – обычно такие непохожие – в профиль они были удивительно похожи друг на друга. Лариса нервно выдохнула, ударив ладонями по своим коленям, потом встала и молча, уже не глядя на дочь, вышла из комнаты.

Ночью Катя не спала, мешал непрекращающийся гул над городом. Круглые часы на стене отсчитывали секунды необычно громко и тревожно. Оказалось, что Ромка тоже не спит, а пристально смотрит на сестру.

– Ты чего? – испугалась она.

– Кать, что будет? – прошептал брат.

– Не знаю.

– Мама говорит, что будет война!

– Ну, будет война, победим, – беспечно ответила Катя и после этого быстро заснула.

Она не верила в войну. На потолке плясали тени, Ромка беспокойно сопел, но вскоре тоже погрузился в сон.

Тот День Победы запомнился Кате на всю жизнь. Папа уже не был таким возбужденным, таким по-детски радостным, как прежде. В нем появилась серьезность, собранность и спокойная, тихая сила. Он был таким, когда бабушка болела. И таким он Кате нравился куда больше – ему не шла шальная веселость, которая всегда была у дяди Славы. Папа встал рано утром, долго брился, приводил себя в порядок, а потом первым пошел на кухню и испек блины на всю семью.

– Рома с вами не пойдет! – вдруг резко заявила мама, когда они заканчивали завтракать.

– Ромка? – удивленно уставился на него отец.