Доноры за доллары

– Леонид Андреич, – фальцетом блеял он, теребя Зосимова за пуговицу. – Ну вы чего меня подставляете? Эти сэры послали спросить, сколько человек мы ждем на ленч и когда уже подадут кофе...

Зосимов хлопнул себя по лбу папкой и застонал:

– О боже ты мой! Ну, сходи попробуй к главному и объясни ему, что у них обедают вечером, а в двенадцать им положен только легкий ленч с кофе и тостами. Иди, иди, объясняй, если сможешь.

По возвращении в столовую толмач застал там Козлова, который, как в детском саду, заглядывал в тарелки с нетронутым супом и расспрашивал каждого, что ему не понравилось.

Когда недоразумение выяснилось, Дмитрий Анатольевич погнал официантов за апельсиновым соком и долго рассыпался перед англичанами, ссылаясь на бестолковость персонала.

После ленча, который все-таки прошел в дружественной и непринужденной обстановке, Ланберг отвел Козлова в уголок и стал, конфузясь и путая русский и английский, объяснять ему положение дел:

– Деметрий, пожалуста, не нада столько фалш. Эти пипл – доктора и ученые, они не понимать всех этой суета. Не нада, – не подобрав нужного слова, Отто обвел рукой перегруженную декором гостиную, призывая Козлова в свидетели излишнего рвения персонала.

– Ладно-ладно, – скривился Козлов. – Не понимают они широты русской души – куда уж им? Хотят, чтоб по-простому, – получат что хотят.

Понимая, что дал промашку, Дмитрий Анатольевич потер макушку и спросил:

– Отто, ну хоть ты мне подскажи – я ж гостиничным бизнесом не занимался. Чего им, шельмам, надо?

Отто не успел ответить, как к ним подошел один из приезжих профессоров, седой, как лунь, с ласковой ребячьей физиономией, и что-то спросил, заглядывая Ланбергу в глаза. Тот в свою очередь повернулся к главному и сообщил:

– Господин Дик Нортон – владелец клиники Йоркшира. Он приветствует вас и спрашивает, где находится спортивный зал, которым он может воспользоваться.

Козлов, округлив глаза, смотрел на сэра Нортона и нервически потел:

– Ты смотри, из него уж песок сыплется, а он – туда же...

– Господину Нортону – девяносто лет, – уважительно откомментировал Отто.

Козлов зажмурился, будто прыгал в холодную воду, и крикнул через плечо:

– Мишка!

Тут же материализовался бледный юноша в униформе.

– Проводи господина в качалку на первый этаж, только попроси Степаныча убрать оттуда штангу. И желающих присоединиться – тоже проводи... Черт знает, что такое, – продолжал сокрушаться Козлов, понимая, сколько хлопот ему еще предстоит с этими иностранцами. – Ну, теперь прошу пожаловать в мои апартаменты – для деловой беседы, так сказать.

Отто кивнул головой и, отдав толмачу пару распоряжений по-английски, прошел за Дмитрием Анатольевичем в его кабинет.

* * *

Допрос директора «Эдельвейса» не принес никаких результатов. Хотя его и обрабатывали лучшие люди, у которых была на него заготовлена порядочная куча компромата, да и психологическое давление следователя не вынес бы и самый прожженный уркаган, Пупков молчал. Он обливался потом и горючими слезами и клялся, что ничего не знает.

Его еще немножко промариновали в камере, а потом выпустили. Чехов призадумался. Все это значило только одно: Пупков действительно ничего не знает.

«Отлично, – думал Юрий Николаевич. – Значит, „Эдельвейс“ вовсе и ни при чем. Возят себе тихонечко что-то, а что – их не корябает. Во всяком случае, если бандиты с кем-то договаривались, то только не с директором. А с кем? Этого мне пока узнать не дано. Нужно выходить на заказчика, а потом... Попробуем зайти с другой стороны».

Чехов вытащил из кармана список сотрудников, которые общались с Ураевым. Первым в этом списке был водитель, с которым Ураев работал в паре. Потом шел менеджер по работе с персоналом и табельщица, которая, судя по рассказу Ладыгина, была любовницей Романа.

Первым, что Чехов попытался выяснить, было то, кто последним видел пропавшего инкассатора на работе. Это была табельщица, и она утверждала, что тот вел себя, как обычно, и перед последним выездом ни о чем с ней не говорил.

По поводу шофера было известно, что тот вообще в ту неделю приболел – Роман выезжал один.

«Уже кое-что», – удовлетворенно подумал Чехов и стал размышлять, какие из этого можно сделать выводы.

Видимо, роковое открытие он сделал именно в тот день, когда вышел в рейс в одиночку. Отсутствие шофера машины и дало ему возможность сунуть нос не в свои дела.

«Не в свои – а в чьи же? Шофера? Возможно, он и был в курсе того, что происходит, если до той поры мог позаботиться о сохранении тайны. Значит, нужно проверить еще и шофера».

Задерживать водителя он не стал. Зато зашел в РУОП и выхлопотал там разрешение организовать слежку за инкассаторской машиной с номером: «Е564СУ». Убедить в необходимости этого было сложно, но в конце концов Чехов своего добился, пообещав нужным людям организовать зимнюю охоту (у Юрия Николаевича бы знакомый егерь, и это знакомство иногда бывало чуть ли не более полезным, чем знакомство с каким-нибудь министром).