Донская армия в борьбе с большевиками

Когда до атамана Каледина стали доходить слухи, что Добровольческая армия собирается покинуть пределы Дона, то он командировал в Ростов генерала Попова, чтобы он в «личной дружеской беседе выяснил бы планы ген. Корнилова». В Ростове он не застал генерала Корнилова, а в штабе Добровольческой армии его заверили, что «слухи неверны». Факт командирования П.Х. к генералу Корнилову для «дружеской беседы» с ним свидетельствует об их взаимной симпатии, и недаром генерал Попов о генерале Корнилове говорил, что «он был не из породы недотеп», а генерал Корнилов при «Ольгинском споре» поддерживал план Походного атамана Попова.

Когда 29 января 1918 года в Атаманском дворце происходило трагическое совещание атамана с Войсковым правительством о дальнейшей борьбе с большевиками, П.Х., предчувствуя «недобрые решения», с раннего утра находился в штабе Походного атамана, где совещался с начальником штаба полковником Сидориным «о надвигающейся беде». Когда из дворца сообщили, что атаман и правительство сложили свои полномочия и атаман приказал Походному атаману генералу Назарову «прекратить огонь – больше ни одного выстрела», П.Х. первым звонит генералу Каледину, который решительно ответил: «Вопрос решен – другого выхода нет» и сообщил, что в районе хутора Малый Нецветай появился сильный отряд красных с артиллерией и что нечем прикрыть это направление. П.Х. немедленно послал туда для разведки взвод юнкеров.

Когда появившийся в штабе Походного атамана войсковой есаул Янов сообщил подробности трагического заседания и высказал мысль о возможности самоубийства атамана Каледина и что нужно подумать о спасении атамана, П.Х. советовал полковнику Сидорину вызвать начальника атаманского отряда полковника Каргальского, отряду которого предлагалось, быть может, даже силой «спасти» атамана. Узнав, что во дворце бесповоротно решен вопрос о передаче власти городской думе, станичному правлению Новочеркасской станицы и военно-революционному комитету, П.Х. на это твердо заявил, что «допустить передачи власти нельзя, что борьба не может быть прекращена, нужно выиграть время, что с уходом Добровольческой армии из Ростова необходимо отойти от железной дороги, может быть, уйти в степи, но борьбу так или иначе продолжать». Его поддержал полковник Сидорин. Генерал Назаров по телефону сообщил атаману Каледину мнения П.Х., Сидорина и свое. Атаман Каледин, не выслушав до конца, раздражительно ответил: «Поступайте как хотите, я уже не атаман». Не прошло и полчаса, как из дворца сообщили, что атаман Каледин застрелился.

Акт о передаче власти подписан не был. П.Х. считал до самой своей смерти, что «покойный Каледин не исчерпал всех средств и сдался преждевременно». На вопросы «что ж теперь будет?» П.Х. отвечал: «Никому власть не может быть передана. Будет избран новый атаман, и борьба будет продолжаться». И пользуясь положением почетного члена правления Новочеркасской станицы, он поднял в ее правлении «сполох». Когда соборный колокол извещал горожан о смерти атамана, «сидельцы» станичного правления и юнкера созывали народ для решения вопроса об атаманской власти и о судьбе Дона. По «сполоху», поднятому генералом Поповым, громадное здание станичного правления к вечеру было набито битком. Люди сидели на открытых окнах, на деревьях, заполнили тротуары. Неутомимый М.И. Бояринов[80] размещает, уплотняет и на вопрос, кто будет атаманом, отвечал: «Атаманом быть П.Х. Попову». Когда последний появился в зале – со всех сторон крики: «Просим быть Войсковым атаманом». Полковник Сидорин сделал краткий доклад о положении, из которого следовало, что оно не так уж плохо, что борьба может продолжаться. После него говорил генерал П.Х. Попов: «Выборы атамана – прерогатива Круга. Круг собирается только 4 февраля. Войско не может оставаться ни одной минуты без атамана. Существует принцип преемственности власти, в силу которого власть Войскового атамана должен взять на себя Походный атаман генерал Назаров. Вот наш новый атаман», – закончил П.Х., указывая на входящего генерала Назарова и, чтобы не смущать собравшихся своим присутствием, передает председательствование полковнику Бояринову, а сам уходит на обмывание тела погибшего атамана.