Донское казачество позднеимперской эпохи. Земля. Служба. Власть. 2-я половина XIX в. – начало XX в.

Эта статья интересна не только своим содержанием, но и историей своего опубликования. Редакция «Военного сборника», размещая работу К.П. Кауфмана, отметила, что «она составлена еще в 1863 году», но не разъяснила вопрос о том, была ли она извлечена из редакторского архива или с опозданием в 5 лет прислана самим автором. Для нас здесь важно то, что в 1863 г. появление статьи «Казаки в составе кавалерийских дивизий» редакцией или автором признавалось неуместным. Как нам кажется, это было связано с общественно-политической ситуацией на Дону и слухами, распространенными тогда среди большинства рядового казачества, о том, что «запись казаков в драгуны» приведет к уничтожению их привилегированного статуса. Конечно, возможны и другие объяснения, например, иные планы военного ведомства в отношении будущего развития казачьих войск, но в 1863 г. К.П. Кауфман являлся директором Канцелярии Военного министерства и вряд ли не знал о господствующей стратегии по использованию казачьих войск.

Появление статьи К.П. Кауфмана в 1869 г. можно расценить как свидетельство того, что правительственная политика в отношении казачества, по крайней мере донского, в это время меняется. Ориентация на использование донских казачьих полков на предполагаемом европейском театре боевых действий требовала от казачества эффективной допризывной подготовки, высокой мобилизационной готовности и четкого взаимодействия с регулярными войсками. Между тем после подавления польского восстания число вызываемых с Дона полков и батарей постепенно уменьшалось до шестнадцати и четырех соответственно, что привело к появлению к концу 1860-х гг. около 6 тыс. молодых казаков, принявших присягу, но так и не отправившихся на действительную службу из-за существовавшего пропорционального порядка формирования полка старослуживыми и малолетними казаками. Итоги франко-прусской войны продемонстрировали превосходство немецкой военной машины и указали на количественную недостаточность русской кавалерии. Ее было решено увеличить с 7 дивизий до 14, за счет включения в их состав донских казачьих полков. При существующей у донских казаков системе отбывания воинской повинности на основе Положения 1835 г. решить назревшие вопросы по переустройству армии уже не представлялось возможным.

По нашей оценке, на конец 1860-х – начало 1870-х гг. приходится чуть ли не наибольшее количество статей казачьей тематики, когда-либо размещенных на страницах «Военного сборника» и «Русского инвалида»¹⁶³. Среди авторов таких публикаций были и казачьи офицеры, и представители регулярной армии. Они поднимали самые разные вопросы от значения казачества в современной армии, формы снаряжения, обмундирования и качества ружей до финансовых вопросов обеспечения казачьей службы. Мы же хотели бы выделить статьи выпускника Николаевской академии Генерального штаба уральского казачьего офицера, с 1870 г. служившего в Главном штабе, в начале 1880-х гг. ставшего начальником статистического отдела Главного управления казачьих войск М.П. Хорошхина. Своими последующими работами и книгами он формировал в 1870—1880-х гг. в военных кругах тренд положительного отношения к боевым качествам казачества и признания важности для армии казачьей службы. Недаром именно перу М.П. Хорошхина принадлежит «Очерк истории казачьих войск» (1884), специально предназначенный для наследника престола Николая Александровича, будущего Николая II. Важно также отметить, что карьерный рост М.П. Хорошхина в центральных органах военного управления позволяет видеть в нем наиболее информированного о правительственной казачьей политике чиновника, регулярно публикующегося в периодической печати.