Допельдон, или О чем думает мужчина?

Игорь, как ни странно, не возражает. Еще бы ему возражать, ведь, если честно, за сегодня мы подняли денег больше, чем за все остальные дни. И все это благодаря нашей чрезмерной активности. Так что я вполне могу позволить себе уйти, не помогая складывать наш инвентарь. У нас есть, кому этим заняться сегодня.

Ха! Земля разогналась уже так, что против ее движения не так-то просто идти. Она буквально гудит под ногами, а колени подкашиваются. Вот это скорость! Но это ничего, это пройдет! Я знаю, пройдет сразу, как только увижу ее, мою принцессу, поэтому надо идти как можно быстрее.

Направляюсь к выходу и с тоской думаю о мотодельтапланеристе. Вот бы сейчас мне его аппарат. Впрочем, не уверен, смог бы я удержать в руках управление. Ведь гудят не только ноги, но и руки. Все тело будто ватное. Я практически не ощущаю, что у меня в руках по-прежнему лежит фотоаппарат. Зачем он мне? Может, вернуться и оставить Игорю. Нет. Возвращаться, значит отсрочивать нашу встречу. На это я пойти не могу! Поэтому продолжаю крепко держать фотоаппарат в руках и на полусогнутых ногах двигаться в сторону, противоположную вращению земли.

Телефон ойкает новой СМС-кой: «Извини. Задерживаюсь на тридцать минут. Подождешь?»

Хм! Можно было бы предположить, что так все и будет, но… тут уж ничего не поделаешь. Такая она, моя принцесса, поэтому выстукиваю пальцем «Конечно» — и отправляю сообщении обратно. Телефон улыбается мне идиотской улыбкой, а я обнаруживаю себя стоящим в потоке людей. Такое впечатление, будто я налетел на стену. Впрочем, стена мягкая, и бьюсь я об нее небольно. Бац! Потираю в раздумьях лоб. Смотрю на часы. Даже при самых плохих раскладах сейчас мне идти до места нашего свидания не больше пяти минут. И я знаю точно, ничто уже не может мне помешать оказаться в нужном месте и нужное время. Но куда девать неожиданно образовавшиеся двадцать пять минут времени? Да, видимо, я сегодня слишком сильно разогнал нашу планету…

О цветах и подарках

Серую «восьмерку» я заметил почти сразу. Она стояла на обочине дороги, попыхивая выхлопной трубой. Мне оставалось только пройти несколько метров вперед и перебежать дорогу.

Хочется сделать что-то такое неожиданное. Например, надеть маску клоуна и заглянуть в лобовое стекло! Но маски я сегодня не захватил, да и не известно еще как такое может понравиться моей принцессе.

Вижу, как ползет вниз боковое стекло. Окно приоткрывается совсем на немного. Только чтобы высунуть пальцы с сигаретой и стряхнуть пепел. Окна в машине у нее полностью тонированные, поэтому я не могу видеть ее.

Успеваю разглядеть только тонкие пальцы и прядь белокурых волос. Окно снова закрывается. Жду, когда можно будет перебежать шоссе. Она, наверняка, меня уже заметила в зеркале заднего вида. Так что никаких клоунов.

Но ничего, у меня есть сегодня для нее подарок. Наконец, в бесконечном потоке машин образуется небольшой просвет, и я ныряю в него. Под громкие сигналы клаксонов пробегаю перед самым носом «шестисотого» мерина. Благодарю его, что нажал на тормоз, а не на газ. Прижимаю ладонь к сердцу. Вижу в машине какую-то тень. Тень кивком головы сообщает, что все нормально, пробегай скорее.

Еще десять шагов — и я открываю правую дверцу серой «восьмерки». В салоне орет музыка. Конечно же «Ленинград». Шнур надрывается про распиздяя.

Марина сидит, склонившись над какой-то бумагой, и внимательно ее изучает. Она, конечно, слышит, как открывается дверь, но головы не поворачивает, делает вид, что жутко занята, и дает мне возможность сесть рядом.

Захлопываю за собой дверь и вместе с ней закрываю за собой дверь в мир людей. Я снова в море. Правда, сейчас оно больше напоминает небольшой самодвижущий аквариум.

— Ну здравствуй, солнце!

Тянусь к щеке Марины губами. Она подставляет мне ее, но глаза по-прежнему бегают по страницу.

— Здравствуй, сейчас! Дочитаю!

Мягко беру за краешек листа и тяну его на себя.

— Ты что не видишь. К тебе твой принц пришел?

— Принц? — смеется Марина и смотрит на меня лукавыми зелеными глазами. — Не вижу здесь никаких принцев.

Наконец, мне удается вытянуть лист бумаги из ее пальцев. Я кладу его на заднее сидение и придвигаюсь поближе к принцессе. Мое бедро касается ее бедра. На ней надет ее любимый тонкий зеленый сарафан с большими цветами. Я даже через джинсовую ткань ощущаю тепло ее тела. Ищу губами ее губы. Шепчу.

— Если не принц, то вполне претендующий на это звание. Мне сегодня удалось совершить по-настоящему геройский поступок. Нет, даже два!

— Два? — принцесса смеется и отстраняет голову. — Это каких?

Она осматривает мое лицо, не дожидаясь ответа, достает влажные салфетки из бардачка и одной из них начинает протирать мне лицо.

— Что-то мой принц запылились сегодня. И цвет лица у него, как у крестьянина, который весь день проработал в поле.

— Так оно и есть, — улыбаюсь, — я весь день проработал в поле.

— Загорел. Везет! — теперь уже она наклоняется вперед и старается достать губами мою шею. Прямо над футболкой. — М-м-м! Соленый!