Допельгангер. Афганец

Однажды днем, по грунтовой дороге в поселок вплыла красивая черная машина заграничного производства. Приехали бандиты. Никто и не подумал бы, что это бандиты, если бы они сами не представились. На тот момент, как позже поняли жители поселка, все они сильно отстали от жизни страны не только экономически, но и политически. Слово бандиты в поселке ни у кого не ассоциировалось ни с чем иным, кроме как с беглыми заключенными какой-нибудь таежной колонии. К поимке подобных субъектов временами привлекали охотников. Произошло не полное понимание происходящего. Бандиты эти ездили по маленьким богом и страной забытым поселкам, собирая дань с уцелевших или новообразованных магазинов. Они приехали, остановились у сельского магазина. Магазин, как это обычно бывало, оказался заперт, тогда они походили по домам в поисках хозяина, люди подсказали им, где искать. Они зашли к матери. Сказали, что нужен владелец магазина. Мать по своей привычке запричитала, что замучили ее гонять, что всегда надо приходить утром. Она была сдержана, она же видела, что это туристы, и какие ни какие, а это гости-путники. Тут они ее и огорошили. Сказали, что сами они бандиты и теперь она им должна платить ежемесячный процент. Мать мало что поняла из сказанного, только слово «бандиты» ей было знакомо. Она сослалась, что такие разговоры она не ведет, что это надо к мужу, но его нет, что он уехал на выходные и будет только к понедельнику. Бандитам это не понравилось, они стали возмущаться и она решила, что можно поговорить с ее братьями. Они, мол, живут на краю поселка, и она может их позвать. Бандиты согласились и стали ждать.

Мать бегом понеслась по поселку к братьям охотникам. Кое-как, бегло и сбивчиво рассказала, что на магазин напали бандиты. Братья были крупными мужиками, рослыми, кровь с молоком. Взяв ружья, они зашли к магазину с двух сторон. Взяли противника в клещи и открыли огонь. Одному бандиту сразу оторвало кисть руки, второго ранило тяжело. Погрузив стонущие тела на телегу, повезли в районный центр, где и сдали участковому, старому своему товарищу с рук на руки.

Вторая встреча с лихими девяностыми происходила масштабней. Народ понял, что пришло время торговли и что они имеют кое-что, что может быть полезно и интересно покупателю в мире растущего капитализма. Распустив несколько стволов на брусья и доски, в ручную перебрали старый, ржавый сто тридцатый ЗИЛ, оформили документы, получили разрешение в районном центре и спровадили несколько человек в сторону Москвы. Древесину продать удалось, но еще больше получился заработок от подработки в качестве строительной бригады. Мужики все были рукастые, и спрос на их труд был большой. Они ставили дома, клали печи, и все, что они делали, было справно, без халтуры. Они нравились городским. Но и городские их многому научили.

Мать и отец долго не могли понять, сколько денег заработал отец в дальнем походе и что на эти деньги можно купить. Они знали одно – дочь уже взрослая ее пора везти учиться в город, а для этого надо одеть, обуть и купить книги.

Потом был институт, и диплом инженера. В то время пришла новая мода, проводить конкурсы красоты. Там и случилась встреча с бедующим мужем. Она знала, что нравится мужчинам. На конкурсах красоты понравиться еще легче, так как мужчины туда за тем и приходили чтобы им кто-нибудь понравился. Вот только ей такие ухажеры не были интересны. Победить было интересно, а вот найти мужа при помощи купальника, это было не в ее правилах. Так ей не хотелось и не моглось.

Захаров ухаживал за ней долго. Он дарил ей подарки, не давал прохода, но все было тщетно. Конечно, ей нравилось внимание, и внимание преданное. Но ей не хватало чего-то важного, чего-то самого главного, ключевого. Она и сама не смогла бы сказать, чего именно. Когда попыталась объяснить это Захарову, не смогла найти слов и, невнятно пожав плечами, сказала, что будь он заросшим, грязным, с волдырями от укусов мошкары охотником, она бы вышла за него сразу, как только он бы ей это предложил. Лучше одна утка, пойманная своими руками, чем пять бриллиантов. Лучше один дом, построенный своими руками, чем десять купленных квартир.

Она сказала и поняла, что сказала не то и не так, не смогла объяснить. Объяснить, что вместо постоянных ресторанов надо хоть раз пройтись по берегу реки в вечерней тишине. Чтобы она слышала его слова, его дыхание, его мысли и могла почувствовать его руку, если оступится. Но вместо этого, ляпнула про какую-то утку. И самой ей было грустно и неприятно, что она не умеет выразить свои мысли и он, как и любой нормальный мужчина, конечно, ничего не поймет. А объяснять второй раз, это уже бессмысленно.

Что именно понял Захаров, трудно сказать, но он, некоторое время просто молчал, затем поджал губы, кивнул и сказал:

– Хочешь дом в тайге, будет тебе дом в тайге.