Допеть до победы! Роль песни в советском обществе во время Второй мировой войны

Около двадцати композиторов написали музыку на эти стихи, но прижилась первая версия, если не считать любительской попытки самого поэта написать музыку. Автором этой версии был Табачников, и ее популярность резко возросла после того, как ее в 1943 году исполнила Клавдия Шульженко.

Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.
Об огнях-пожарищах,
О друзьях-товарищах
Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.
Вспомню я пехоту,
И родную роту,
И тебя за то, что дал мне закурить.
Давай закурим, товарищ мой.

В позднейших интервью Табачников и Френкель признавались, что не понимают, почему песня про курение вызывала такой отклик даже у некурящих. Поэт сделал предположение, что секрет популярности может крыться в использовании будущего времени: «Будем вспоминать – значит будем живы, будет легче на душе, будет фашист разбит», – пояснял поэт. Но гораздо более вероятно, что перекур помогал установлению дружеских связей, служил поводом к общению: «Чиркнет огонек, выдохнется струйка или колечко дыма, и лед разбит, завязалась беседа, иногда знакомство… А военному человеку закурить означало еще и предметное ощущение связи с домом, с кругом близких» [Луковников 1975: 36–37; Бирюков 1988: 183–186; Бирюков 1984: 204].

Песня «Наш тост» (музыка И. Л. Любана, слова М. Е. Косенко) посвящена другой повседневной практике – совместной выпивке. Но, как и «Давай закурим», она затрагивает более глубокие, более существенные темы. Обычай поднимать бокалы связан с тем же и даже более широким кругом ассоциаций, что и перекур, он объединяет сообщество друзей и родных, апеллирует к праздничным застольным традициям. Белорусский композитор Любан написал музыку весной 1942 года, когда лечился в госпитале после ранения на Западном фронте, где служил политруком.

Когда он вернулся на фронт, Политуправление Западного фронта объявило конкурс на лучший текст для песни. Среди восемнадцати вариантов победили стихи бывшего сапера, военного корреспондента Косенко:

Если на празднике с нами встречаются
Несколько старых друзей,
Всё, что нам дорого, припоминается,
Песня звучит веселей.

Ну-ка, товарищи, грянем застольную!

Выше стаканы с вином!
Выпьем за Родину, выпьем за Сталина,
Выпьем и снова нальем.

Выпьем за русскую удаль кипучую,

За богатырский народ,
Выпьем за армию нашу могучую,
Выпьем за доблестный флот.

Встанем, товарищи, выпьем за гвардию,

Равной ей в мужестве нет!
Тост наш за мудрую, славную Партию,
Тост наш за Знамя побед!
Пусть пожеланием тост наш кончается:
«Кончить с врагом поскорей!»

Этот вариант записан со слов Л. А. Туаевой, которая слышала песню, когда в ней еще звучала здравица в честь Сталина: «Выпьем за Родину, выпьем за Сталина». В [Луковников 1975: 77–78] приводится другой вариант: «Выпьем за Родину нашу привольную». Известны тексты, написанные на других фронтах и для других ситуаций, но во всех трактуется тема патриотизма как единства общественного и личного, как служения народу и родным.