Допинг на троих

– А я вам говорю – у меня в ресторане все должно быть только высшего качества! Иначе я теряю доверие своих клиентов, и та сумма, которую они платят за кусок бифштекса и курицы, не соответствует их потребительной стоимости. А раз так, то выходит, что я обманываю своих клиентов. А если я обманываю своих клиентов, то теряю имидж. Если же я теряю имидж, то мне конец как предпринимателю, и мне надо закрывать клуб... Если такое повторится еще раз, я буду вынужден прервать с вами контракт. И мне плевать, что вы крупнейший поставщик продуктов на нашем рынке. Я лучше буду закупать мясо за границей! Я очень надеюсь на то, что подобного разговора у нас с вами больше не будет. Этот – первый и последний.

Путилин грохнул трубкой по телефонному аппарату.

– Прислали сегодня, – прокомментировал он для меня свои слова. – Это не говядина, это какие-то дистрофики, которые паслись не на лужайке, а в пустыне!

Я про себя подумал, что Путилин круглосуточно занимается своим клубом, без его личного участия не обходится не только подбор массажисток, проституток и официантов, но и продуктов питания и, может быть, даже медикаментов. Этот человек успевает, видимо, везде. От его острого взгляда не ускользают даже мельчайшие детали.

– Ну, что у вас за вопросы?

– Вчера вы говорили, что пропали пять девушек. В досье, которые вы мне дали, содержится информация только на четырех.

– Да, – раздраженно согласился Путилин. – Дело в том, что пятая пропала совсем недавно. Надежда, видимо, еще не успела переложить подготовленное досье в папку. Вот оно. – Он достал из ящика стола листок бумаги с фотографией.

На фотографии была изображена страшно худая девушка с продолговатым детским лицом и короткой стрижкой. У нее были маленькие груди и острые коленки. Пробежав глазами текст, я выяснил, что девушку зовут Марина Мамонтова, двадцати одного года от роду, не замужем, окончила училище культуры. У нее были родители, проживающие в нашем городе.

Я отметил этот факт, поскольку у тех девушек, о которых я уже читал, либо не было родителей, либо они были не местными.

Заметив, что я долго изучаю фотографию, Путилин опередил мой вопрос:

– Да, и такие тоже пользуются спросом. Обычно их заказывают пожилые мужчины.

Я подумал про себя, что у старперов в данном случае срабатывает или не реализовавшийся инстинкт отцовства, или особая извращенческая натура педофила, если их может возбуждать только детское лицо этой девушки.

– Может быть, это из области секретов фирмы, но мне, возможно, потребуются имена постоянных клиентов, которые особенно часто пользуются услугами ваших девушек, – сказал я, выразительно глядя на Путилина.

– Да, – нахмурился он и как-то стушевался, – мы стараемся не разглашать имена клиентов и даже между собой называем их только по имени-отчеству. Но если вдруг такая необходимость возникнет, эти фамилии будут вам предоставлены, – после некоторой паузы твердо заявил директор клуба. – У нас есть специальный журнал, куда заносятся фамилии членов клуба, которые пользовались услугами наших девушек. Кстати, из пропавших пяти девушек только четыре работали на третьем этаже. Оля Карнаухова специализировалась на обслуживании иностранцев в массажном салоне, поскольку владела языками.

– Да, и еще. Я обратил внимание на то, что все пропавшие девушки, за исключением последней, почти не имеют родственных связей в нашем городе.

Путилин отреагировал мгновенно:

– Это общий принцип подбора кадров на эти должности. Наличие близких родственников приводит к осложнениям, а мне проблемы не нужны. Разбираться с разгневанными мужьями и негодующими матерями мне некогда.

– Последний вопрос, чтобы уяснить для себя ситуацию изначально. Ваши девушки работают по контракту, накладывающему на них жесткие временные и финансовые обязательства? Или же их работа регламентирована другими соглашениями, по которым они могут уволиться в любой момент?

Путилин тяжело посмотрел на меня, несколько секунд посидел насупившись и наконец ответил: