Доплыть до Каталины

— Все это может финансировать один банк?

— Нет. Но есть нечто, о чем я еще не рассказал.

— Так, давай!

— Пару лет назад Оний прислал мне человека по имени Барон, который руководит компанией, оказывающей финансовые услуги. Барон спросил меня, не хотел бы я сделать существенное вложение денег в предприятие, дающее необыкновенную отдачу, причем, свободную от налогов.

— Ого!

— Да, но тогда я не придал этому большого значения. Я дал ему полмиллиона долларов, и каждый месяц он возвращал наличными мои проценты. Я давал деньги Барону, и тот за определенную плату переводил их за границу, где они были инвестированы в интересах компании.

— Он отмывал деньги?

— Да, думаю, можно назвать это именно так.

— Похоже на ростовщичество или наркотики. Ничто другое не в состоянии приносить такие барыши.

— Это приносило примерно десять процентов в месяц.

— Вэнс, это, в самом деле, немало, но если Барон занимался ростовщичеством, то он мог получать десять процентов в неделю.

— Знаю, я был глупцом. Прошло нескольких месяцев, и я вложил еще миллион долларов.

— Они закапывали тебя все глубже и глубже.

— Да, очень глубоко. Так, что, когда я сказал Онию, что не буду их телевизионным представителем, и что, вообще, ухожу в отставку с поста представителя совета директоров Сэйф Харбор и ликвидирую все счета, ко мне заявился Барон.

— Думаю, я могу угадать, что последовало за этим.

— Возможно. Я сказал ему, что выхожу и из его игры. Он доказывал, что если я попытаюсь это сделать, у меня возникнут крупные неприятности с налоговой инспекцией, и обнародование этого уничтожит меня. Я был в страшном гневе. И попросту вышвырнул Барона на улицу. Я уже собирался связаться со своим адвокатом, когда мне позвонил Дэвид Стармак. И он попросил меня подождать двадцать четыре часа, пока он попытается все уладить. Я согласился. Было около часа дня. Позже, во второй половине дня была похищена Аррингтон. Мне позвонили около шести.

— Догадываюсь, — сказал Стоун. — Ни Ипполито, ни Стармака невозможно при этом обвинить. Они могут все отрицать, потому что нет никаких доказательств.

— Я это понял, когда мне позвонили. Вот тогда я и решил взять дело в свои руки.

56

Стоун слушал актера с замиранием сердца, у него появилось предчувствие, что отвратительная ситуация могла сделаться еще хуже.

— И что же ты сделал? — спросил он Вэнса.

— Для начала я поговорил с Луи Ригенштейном и сказал ему, что собираюсь бороться с ними. Он не стал возражать, так как и он, и вся студия оказались перед лицом атаки и тоже не собирался уступать. Он посоветовал мне довериться Билли О'Хара — главе службы безопасности студии «Центурион».

— Я слышал о нем, — сказал Стоун.

— Билли отнесся ко мне очень сочувственно, и я был крайне удивлен, что он, бывший полицейский офицер, не стал настаивать, чтобы я немедленно заявил в полицию или ФБР.

— И я тоже, — сказал Стоун.

— Это было первое, что ты мне посоветовал, — заметил Вэнс.

— Я ожидал этого от Билли, но тот даже не намекнул на это.

— Что же он предложил?

— Он предложил положиться на него и позволить ему иметь дело с похитителями, а также уладить вопрос с акциями.

— А что, у О'Хары есть акции?

— Очень немного. Он один из ценных работников, кто владеет небольшим пакетом.

— Продолжай!

— Итак, в следующий раз, когда похитители позвонили, я им сказал, что все дела будет вести Билли, и вскоре переговоры начались. Билли встретился с ними и принес мне пакет предложений. Он включал уплату выкупа в миллион долларов, что как ему было известно, я мог себе запросто позволить, или продажу моих акций, или сохранение прав Барона на дальнейшее пользование моими деньгами плюс передачу ему еще, и…

— Стать телевизионным представителем для банка Сэйф Харбор и оставаться в составе совета директоров, — закончил Стоун. — Вот теперь они у нас в руках. Это уличает Ипполито, но напрямую не указывает на Стармака.

— Полагаю, что так, но при определенных условиях.

— Каких условиях?

— Что я стану главным обвинителем Ипполито и дам в суде показания против него. Но должен сразу же предупредить тебя, что я никогда на это не пойду. Единственный рычаг, которым они располагали против меня, была Аррингтон и теперь, когда она в безопасности, с этим покончено.

— Но, Вэнс…

— Никаких, — но. — Я не собираюсь привлекать общественное мнение. Для меня на кон поставлено слишком многое.

— Вэнс, ты кое о чем забываешь: у них все еще имеется против тебя мощный рычаг.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои инвестиции у Барона.

— Я буду все отрицать. У них нет ни контракта, ни документов с моей подписью. Все, что мне надо сделать, это смириться с потерей вложенных мной полутора миллиона долларов и умыть руки.

— Это не будет так просто.

— Что они сделают? Сообщат обо мне в налоговую инспекцию? Они не могут сделать это, чтобы не оказаться самим перед лицом закона. Если налоговая служба начнет расследование, я стану все отрицать. Единственная возможность подтвердить мою связь с Бароном, это заручиться его показаниями, и, даже если он их даст, что весьма маловероятно, это будет его слово против моего.