Дополненная реальность. ARoman

Человечество тогда просто не могло отделить главное от второстепенного в этом важнейшем для развития общества вопросе. К примеру, ничтожная по своему влиянию проблема равенства сексуальных меньшинств тогда обсуждалась везде и всюду, на всех возможных уровнях. В то время как нелепое и крайне опасное законодательное закрепление равенства прав мужчин и женщин просто халатно проморгали, что привело к огромным проблемам и даже угрозе выживанию всей человеческой цивилизации. Вот, что значит отсутствие нормальной религиозной науки и закона Докинза-левитов. А требовалось-то всего-навсего отбросить нелепые попытки строить теории, противоречащие интуиции сознания. Но повторюсь, интуиция сознания тогда считалась чуть ли не ересью, а от нормальной теории требовалась лишь формальная внутренняя непротиворечивость. Скажем, такой нелепый факт, как происхождение человека в результате эволюции одноклеточной консервантной капли, действительно, был абсолютно внутренне непротиворечивым, а от того с радостью принимался обществом даже при том, что полностью противоречил интуиции сознания, которую в наши дни мы берем с максимальным весовым коэффициентом.

Формализм в воззрениях тогда не считался ни преступлением, ни даже халатностью, что привело к чудовищным жертвам, едва не стоившим человечеству полного самоуничтожения. Векторы развития общества тогда определяли кто угодно, только не те, кто должен этим заниматься. Ученых никто тогда всерьез не воспринимал. Да и следовало ли ожидать преференций для ученых, если даже художники, писатели и поэты не считались тогда авторитетами, а принадлежали скорее к маргинальным слоям общества?

– Это вполне объяснимо, – скажет внимательный читатель, – ведь люди тогда не придавали такого значения интуитивным методикам, а следовательно, недооценивали роль интуитов. С этим, пожалуй, придется согласиться, но ведь тогда всё определяли предприниматели, военные, деятели массовой культуры и другие группы населения, которых сегодня мы относим исключительно к низшим профессиональным и социальным категориям.

Опуская менее интересные заблуждения, вроде того, что искусственный интеллект, и вправду, является интеллектом, способным соперничать с человеческим разумом, сразу перейду к маркетингу. Так как люди в те времена, как было указано выше, занимались более всего потреблением, человечеством была разработана целая наука о том, как это потребление всячески повышать, воздействуя на потребителя с помощью различных манипулятивных методов. Наука эта в итоге потерпела полный крах, так как базировалась на неверной аксиоматике, которая современному человеку может опять же показаться едва ли не бредом. Тогда же приведенные ниже аксиомы практически ни у кого сомнений не вызывали. Прежде всего маркетинг был одной из теорий, основанных не стремлении к цели. Главной аксиомой маркетинга была гипотеза о том, человеку для счастья, непременно, необходимо к чему-то стремится, а еще лучше, если в этом стремлении необходимо было бы преодолевать разного рода препятствия и принимать различные вызовы.

Вторая ошибка маркетинга заключалась, выражаясь языком современно эвтихологии, в универсализации сверхцели в форме понятия «жизненный успех». Как отмечалось выше, все универсальные, а стало быть, равные для всех людей, цели, не могут быть высокого качества в строгом соответствии с законом Пушкина-Тюринга. Вместе с тем «жизненный успех» был моделью весьма примитивной, так как связан был с ограниченным набором бытовых параметров, вроде жилья, автотранспорта, периодичности путешествий и тому подобного. Третье заблуждение маркетинга просто не могло не вытекать из второго. Маркетинг постулировал, что этот самый «жизненный успех» способен принести счастье. К примеру, маркетинг утверждал, будто устроенность быта предопределяет семейную гармонию и разные подобные глупости.

При всей примитивности описанной модели люди в то время настолько заинтересовались собственным успехом и эффективностью, что учителей, рассказывающих о том, как достичь успеха, стало кратно больше, чем учеников, достигших его в реальности. Что же о семье и семейных ценностях, то семья тогда стала одним из ключевых составляющих успеха. Люди были настолько увлечены семьей, что совершенно забывали про собственную душу, которую благодаря современным подходам, мы развиваем совершенно иными способами.

Несуразность маркетинговой модели стала особенно очевидной, когда люди принялись подменять религию профессиональным успехом, а профессиональную эффективность всяческой корпоративной религией, то есть неким набором императивов в отношении работника, возводимых до уровня религиозных тез. Развитие этой корпоративной религии приобретало такие изощренные формы, что сейчас они ничего кроме смеха не вызывают.