Дополненная реальность. Продвинутый аккаунт

Пашка был сильно не уверен, что ему удалось «списать Зинку» в настройки матери, как подразумевалось поначалу. Да, она действительно приготовила ему ужин и нагрела его, когда Пашка пришёл. Она не ругалась, как обычно. Она вообще была категорически необычной, настолько, что теперь дома светлые волоски на руках Пашки всё чаще стояли дыбом.

— Завтра бабушка с дедушкой приедут, — сообщила мать. — И, может быть, тётя Марина вечером.

Пашка глаза вытаращил. Дед с бабкой отродясь к ним носу не казали. Кажется, реально вообще ни единого раза.

— Будем советоваться, — вздохнула мать. — У тебя семь уроков? Иди, по возможности, сразу домой. Решения будем принимать вместе.

— А ты не на работе разве? — промямлил Пашка.

— Натуся выйдет за меня. Уже договорилась с ней, — объявила мать.

Пашка еле-еле кусок котлеты проглотил.

Во-первых, родительница его всю жизнь бабе Гале что-то доказывала и про свою семью врала безбожно и постоянно: чтобы она ей какую реальную трудность рассказала, это было запредельным! Бабка с дедом очень протестовали против мамкиного брака с отцом (о чём не забывали внукам напоминать при малейшей возможности), вот она и водила их за нос, как могла, из упрямства. Во-вторых, толку от склочной бабки и аморфного деда в принятии каких-либо решений быть не могло никакого: потому что они, в свою очередь, только и делали, что пидорасили семью младшей дочери на все лады, поносили её сыновей и пророчили беды (почти всегда в точку, кстати).

А уж чтобы Пашкино мнение кто, и особенно они, учитывали — так это и вообще трешак.

Неужели он мамке случайно умственные способности задел и в ноль свёл?

Вздрогнувший от вибрации телефон высветил пуш-уведомление с недоведённой «П».

— У меня завтра… — Пашка на секунду замялся, — этот… зачёт. Пересдача. По истории. Историка долго не было по семейным обстоятельствам, и он завтра после уроков долги принимает. Это до вечера.

По столу прошла вибрация от нового уведомления с лежащей на боку «G».

— Скверно, — мать теребила пальцами нижнюю губу непривычным, чужим каким-то жестом. — С другой стороны, с мамой и папой я долго буду беседовать. Приходи после зачётов сразу домой, хорошо?

Пашка кивнул и спросил зачем-то:

— Как твоё здоровье? Были обмороки? — хотя знал прекрасно, что в его отсутствие некому было матери энергию в ноль сводить.

Она покачала головой.

— Прости, я сильно приукрашала проблемы со здоровьем. И вообще в своей жизни слишком много врала. Пора положить этому конец. Тебе, может, салата дорезать?

В спальне, в которой мать, похоже, убралась за то время, что он был у Люськи, на пришибленного какого-то Пашку напал соскучившийся Стержень. Кот кинулся ластиться и тереться о него башкой, мурчать и даже подмяукивать, хотя обычно такой хернёй страдал редко.

От чужой незнакомой мамы брала Пашку оторопь. И ни в каком семейном совете с дедом, бабкой и тёткой он участвовать не хотел! Это же сюр будет сплошной и ор непрерывный.

Улёгшись и бездумно поглаживая кошака, Пашка врубил квестовые сериалы, но сосредоточиться на них толком не мог. Картинки мелькали перед глазами, звук не проникал в мозг.

Чужая мама не спала тоже. Она чем-то приглушённо шебуршила в спальне за закрытой дверью и при включённом свете.

В башку Пашки просачивались сами собой какие-то ужасы: жуткие разрозненные воспоминания о сценах из фильмов, где кого-то возвращали с того света по-всякому, и кто-то этот, совершенно поменявшийся, в конце обязательно всех убивал.

То и дело Пашка ловил себя на том, что пялится на картинку с эмблемой «Дополненной реальности» в рамке над кроватью, а не в экран телефона.

Другая мама была, конечно, не воскрешённой никакой. Но блин. Казалась она такая вот, почему-то, ещё хуже любого зомбака инфернального.

В конце концов, Пашка, разбив поступившую в приложухе отзеркаленную квадратную «С», свёл себе энергию и отрубился, а утром (было до него к тому моменту уже недолго) едва глаза продрал и силы в себе нашёл нащупать телефон и всё восстановить. Прогуливать школу в тот день было нельзя категорически: от одной идеи семейного совета начиналась паническая атака.

Мать приготовила на завтрак сырники и даже ляпнула на них варенья. Не оладьи с голубикой, конечно, но… Но Пашка вообще не про сырники думал, а про две спортивные сумки и одну огромную базарную клетчатую, которые стояли поутру в коридоре, чем-то наполненные, а из пакета рядом с ними торчал рукав отцовой зимней дублёнки.

Что-то бесповоротное и неотвратимое происходило вокруг, и делал это, во-первых, он, шестнадцатилетний, вообще-то и к ответственности неготовый, а во-вторых, другая мама, неправильная до мозга костей. Не идеальная, как хотелось, а неправильная.

На биологию Толик не пришёл, явился только ко второму уроку, и Пашка смог пристроить телефон за учебником и незаметно одолеть ещё одну серию последнего квестового сериала. Оставалось шесть.

Выполнение задания прилоги помогало вырубить мыслемешалку, от которой становилось тошно.

Почему не могло Пашке достаться нормальной семьи по умолчанию, почему он должен тестить какие-то настройки и генерировать выбраковку, блин?