Дополненная реальность. Продвинутый аккаунт

Пашка не втыкал в отца нож, не ломал ему шею, не разбивал ему голову, не топил в воде, не сбрасывал с высоты… Он не убивал, не убивал никого!

Просто…

Младший Соколов рывком прибавил мощность горячей воды, и из лейки душа полился уже почти кипяток. Кожа раскраснелась, как у рака в кастрюле, но всё равно было холодно. Пашку бил озноб.

— Не убивал. Я никого не убивал. Не убивал…

Он взялся раскачиваться из стороны в сторону.

Заляпанный кровью телефон на стиралке показался зловещим оружием. От одного его наличия в крохотной ванной комнате теперь словно бы становилось темнее.

Другая мама постучала в дверь и сказала, что принесла чистые вещи.

Потусторонняя заботливость вывела Пашку из транса, и он наконец-то выбрался из ванной. Зеркало запотело. Запах фекалий всё ещё отравлял воздух.

Он забрал с поставленной к двери табуретки шмотки. Оделся. Как-то нехотя, словно бы с отвращением взялся за телефон. Сначала протёр его полотенцем от крови, потом — протёр ещё раз полотенцем уже влажным.

Вдыхать и выдыхать было больновато. Смирив себя, Пашка открыл игру. Разбил дракона и «G» на боку, не испытывая прежнего удовлетворения от поступивших значков достижений. Сунулся в анатомический справочник.

Он отыскал внутренних повреждений ещё на шестьсот баллов к тому моменту, когда в квартиру прибыл наряд полиции.

И началось что-то херовое. Что-то, ни к чему хорошему привести не могущее.

Поначалу даже немного сочувственные, двое ментов, осмотревшись в квартире, как-то напряглись и переменились. Затребовали у матери номер телефона отца и стали совсем уж другими, когда он оказался не в сети. Вопросы со здоровья Пашки и матери перекинулись на то, был ли ранен отец перед «бегством». Наверное, количество крови не соответствовало травмам тех, кто называл себя пострадавшими, слишком уж разительно. Эта парочка вызвала кого-то ещё, и кровищу на входе в Пашкину комнату, кажется, собрали на анализ.

Сначала он от этого совсем уж задёргался. Потом рассудил, что кровь-то, как ни крути, его. С другой стороны, исчезновение отца скоро станет всем известным фактом.

Надо было его как-то вернуть. Только вот как?..

Менты вымотали Пашку вопросами, прямо душу из него всю вытрясли, а в довершение заявили, что, если батя не объявится невредимым, на днях надо будет явиться для дачи показаний.

Пока они топтались в хате, поступили три платежа от Весёлой фермы, три запятые и три цельные «П», а игра уведомила:

«Вы достигли 82-го уровня!»

«Вы достигли 83-го уровня!»

Ещё дали целых три «G» на боку. И всё это тоже совершенно Пашку не порадовало, как-то даже напрягло. Подумал он отключить ферму. Честно говоря, чесались руки в ту ночь вообще бросить игру. Но ведь надо было сначала вернуть отца, где бы он там ни был…

Когда в полночь пришла тысяча очков за Лосева, полиция уже сворачивалась. А Пашка вдруг понял, что сделает завтра вот просто обязательно. И пусть минусует штраф, хер с ним, невзирая на очень маленький баланс очков.

Но завтра Пашка поговорит с добрым странным старичком Андреем Витальевичем. Тем более, была завтра пятница, и тот должен был быть где-то около Светофорного дерева, если, конечно, сдержит слово, несмотря на то что Пашка пропал. Но казалось почти наверняка, что сдержит.

Другая мама в ту ночь не спала. Сначала они вместе драили пол в коридоре и Пашкиной спальни от крови и того, второго и стыдного, потом она долго-долго сидела на кухне. Он тоже не спал, хотя на этот раз не игрался со своей энергией.

Вместо того Пашка по-тихому влез на табуретку в зале и отыскал в высоком шкафу старые альбомы с фотками. Когда он был маленький, фотки ещё распечатывали и вставляли потом в альбомы с котятками, пальмочками или цветочками на обложке. В семье таких было не то чтобы очень много, но были. И так Пашка добыл изображение пропавшего отца.

Принёс в комнату. Нехотя вошёл в игруху.

Но зря. Определялась карточка «Фотографией вашего отца», и как Пашка с ней не бился, войти в меню с возможностью вернуть батю с помощью фотки не сумел.

Не было такого и в том районе, откуда отец удалился. Пашка и не до конца сошедшие кровавые следы пробовал идентифицировать, и просто пространство около шкафа. Потом решил подойти к задаче через батины шмотки. Ничего. Не давала игруха нужную возможность.

Где-то в районе пяти утра, когда уже рассвело во дворе за окном, уселся младший Соколов на кровать, уставился на дрыхнущего Стержня, и потихоньку стал рассматривать вероятность, что загрузить батю обратно вообще не получится.

А тогда что?

Отец его был…

Врезавшись в самом начале оправдательных рассуждений в это «был», словно гонщик в фонарный столб, Пашка сжался, завалился набок и притянул колени к груди. Ему хотелось заорать. Уснуть, отрубив энергию, и проснуться вчера, когда…

Вдруг рывком, словно того «немного ядовитого» волосатого паука сумасшедшей Жени, Пашка откинул смартфон, и он стукнулся о ковёр, разбудив Стержня. Кот уставился на телефон насторожённо, Пашка — с ужасом.

Под кожу просачивался, заполняя всё внутри, страх.