Дополнительное расследование (т.2)

— Обойдешься, — проронил Махмуд.

Сказано это было с добродушной отеческой улыбкой, но, зная Турсунова-старшего не первый день, Стасик понял: клянчить бесполезно. Он сдержал вздох, сорвал с шампура последний кусок мяса, меланхолически закинул в рот. Внезапно его меланхолия испарилась, и он настороженно прислушался.

Мгновенно уловив эту реакцию на шум приближающейся машины, Турсунов-старший полюбопытствовал спокойным голосом:

— Что там, Стасик?

— Мент едет. Его уазик!

— Бог с ним, — шевельнул кистью руки Махмуд. — Едет, да и едет...

— Не люблю я их, Махмуд-ака... Как увижу, так и тянет в лоб дать, — осклабился Стасик, обнажая ровный ряд зубов, среди которых золотые преобладали.

— Горячий ты, а в нашем климате это вредно, — наставительно произнес Махмуд и, увидев поднимающегося к чайхане капитана милиции, негромко добавил: — Прикуси язык.

Оперуполномоченный Обиджонов снял фуражку, вытер взмокший лоб большим носовым платком. Посетители чайханы почтительно закивали ему. Он сдержанно отвечал на их приветствия.

Турсунов-старший тоже привстал на дастархане:

— Селям-алейкум, Абдухамид-ака!

Обиджонову не было еще и тридцати пяти, но Махмуд умышленно прибавил к его имени уважительное «ака». Сухо ответив «алейкум-ас-салям», оперуполномоченный прошел мимо.

— Абдухамид-ака, — окликнул его Махмуд, — может, к нам присядете?

— Пожалуйста, — указывая на свободное место рядом с братом, попросил Рустам.

Обиджонов обернулся, сказал с вежливой улыбкой:

— Извините, тороплюсь.

Он поднялся к чайханщику, выпил пиалу холодного кумыса, легкими шагами сбежал к шоссе. Провожая его взглядом, Махмуд проговорил:

— Гордый... А ведь мы с его отцом в молодости друзьями были...

— Ментяра, — зло бросил Стасик.

Махмуд неодобрительно покачал головой, прицокнул языком.

2

Начальник отдела комплектации Землянский опустил на рычаг телефонную трубку, преувеличенно весело обратился к своим сотрудницам:

— Ну что, девочки, кто сегодня на товарную?! Вагончик раскредитовать надо.

Полная блондинка, словно не слыша столь бодрого обращения, склонилась над бумагами еще ниже, усиленно зашевелила серебристо-сиреневыми от помады губами.

На мгновение Землянский уперся взглядом в глубокую ложбинку между ее грудей, которая обозначалась всякий раз, когда девушка принимала позу человека, донельзя углубленного в свое занятие. Потом отвел глаза, мягко укорил:

— Тонечка... Не наблюдаю трудового энтузиазма.

Блондинка вспыхнула, будто услышала что-то очень обидное, быстро выпрямила спину.

— Вы же знаете, Борис Викторович, сколько у меня работы! — с искренним возмущением в голубых глазах воскликнула девушка. — И вообще, это не мой поставщик и не моя позиция! — И, как бы случайно, покосилась в сторону другой сотрудницы, которая после первых же слов Землянского принялась, не мигая, изучать его слегка размытый профиль. Борис Викторович посмотрел на нее:

— Раечка...

Насмешливый прищур ее глаз заставил его невольным движением поправить модный, туго повязанный, несмотря на жару, галстук. Стараясь не глядеть на высовывающиеся из-под стола загорелые ноги сотрудницы, Землянский повторил:

— Раечка... На тебя вся надежда.

Она взмахнула неподкрашенными, но и без того густыми ресницами:

— Хотите сказать, что это мой поставщик и моя позиция?.. А мне помнится, в мои должностные обязанности не входит заниматься барабанами из-под кабеля... Или вы, Борис Игоревич, считаете, что кабеляж по моей части?

Землянский истерично вскинул руки:

— Понятно! Вас ничего не волнует! Ни то, что вагон стоит-простаивает, ни то, что нашему управлению придется платить штраф! На интересы производства вам наплевать! Нельзя же так, нельзя! Мы сейчас должны перестраиваться, работать по-иному, инициативно! И перестраиваться надо прежде всего самому!

— Я и вижу, что вы перестроились, — со спокойным ехидством парировала Раечка. — Совсем себя освободили от дел... Удобно. Я, дескать, перестраиваюсь...

Землянский на секунду задохнулся, но тут же продолжил:

— Знаю, знаю! На начальника вам тоже наплевать! Авторитетов для вас нет! Можно подумать, я должен заниматься возвратной тарой из-под кабеля! Как будто трудно съездить на товарную...

— Вот и съездите, — с холодной улыбкой сказала Раечка. — А не желаете сами, отдайте распоряжение подчиненным.

— Каким подчиненным?! — в запальчивости не понял Землянский.

— Нам с Антониной, — все с той же улыбкой на суховатом лице тридцатилетней женщины пояснила Раечка. — Вы же, Борис Игоревич, начальник...