Допрос с пристрастием

– Благодарствую, общество, что собрались на правильный разбор. А то ведь что получается: прикатывают ко мне два каких-то баклана – Султан да Митек, кидают предъяву, что я Черкеса спалил, да сразу бритвой под горло! Без всякого разбора!

От возмущения и обиды у жулика дрожал голос. Причем очень правдоподобно. Для него единственный выход – доказать свою правоту. Прятаться по шхерам – бесполезняк. Сколько можно прятаться? Год, два, три? Один хрен, найдут и кончат, как падлу. Предательство никогда не забывают. Надо очиститься, снять обвинения. А в этом деле играют роль не только факты, но и игра, недаром хороший вор – это всегда прекрасный артист.

– Надо бы их послушать, – негромко проговорил Лакировщик. И спросил у Креста:

– Где Султан? Где Митек?

Крест быт в курсе дела, но только пожал плечами.

– А вот давайте у Клопа и спросим…

– Смотрите, люди! – Клоп задрал голову, показывая царапину под кадыком. – Они бы мне глотку от уха до уха перехватили, да тут мост лопнул! Эти бакланы теперь рыбу в Дону кормят!

Собравшиеся зашумели.

– Беспредел предъявляет, а сам беспредельничает!

– А чего, надо было ждать, пока его кончат?

– Молодец, Клоп, шустрый, сразу двоих завалил!

– Дело ясное, что дело темное…

Но тут Лакировщик поднялся со своего стула, поднял руку, громко выкрикнул:

– Ша, пацаны! Слушай сюда! Гомон стих.

– Я не пойму, мы что, собрались одного Клопа послушать? Да что он – Петросян? Я его слушаю, и мне не смешно! Или он святой? Он нам говорит, а мы ему верим! Нет, на правильном разборе каждая сторона за себя ответ держит! Он одно слово сказал, а кто второе скажет? Чтобы мы выбрали – кому верить?

– Пра-пра-виль-н-н-но! – поддержал его Зевака. – Н-н-на-д-д-до д-д-д-ру-гих пос-с-лу-у-ш-ш-ать…

Серый и Худой рассмеялись.

– Тихо! – прикрикнул Крест, тыкая пальцем в телефон. – Теперь послушаем Черкеса…

– Кого?!

– Где он, этот Черкес?

– Он же на киче парится…

– Кончай базар, – раздраженно выкрикнул Север. – Лучше глаза разуйте!

Наступила тишина. Из конюшни вышел человек в зеленой брезентовой куртке с накинутым капюшоном и направился к сходке. Все взгляды устремились на него. Как в полном загадок индийском фильме.

– Гля, вроде Черкес, – удивленно воскликнул Медный. Все молчали. По спине Клопа пробежал быстрый холодок.

Человек зашел на веранду, стал рядом с Крестом, и еще до того, как он откинул капюшон, стало ясно, что Медный не ошибся.

– Ну что, сука, не ждал? – Черкес скверно улыбался. Но Клоп смело встретил его взгляд и слова.

– За суку ответишь!

Крест недовольно поморщился.

– Говори по делу!

– Меня на улице свинтили, прям возле дома, – гладко начал Черкес. – Вроде терпила опознала, а братья ее набуцкали, да ласты закрутили… Только в ментовке оперок молодой, по дури, проболтался: говорит – какие братья, это РУБОП, они тебя спецом искали! А старший у них Лис!

По рядам жуликов прошел шепоток. Это имя было всем хорошо знакомо.

– Тут я и врубился, что это подстава! А кто подставил? Вот он, больше некому! – Черкес указал на Клопа и впился в него ненавидящим взглядом. – Потому что мы с ним недавно бухали и по пьяни я лишнее болтанул. Кстати, на киче и Зема парится. А перед тем с Клопом тер о делах, угон готовили…

– Какой такой угон? – встрепенулся Лакировщик. – Фуфло это. Без меня Зема ничего готовить не может!

– Про угон – правда, – подтвердил Клоп. – Он меня на «Бентли» подписал. Сказал, что хочет в обход тебя дело провернуть…

– «Бентли»?! Да это двойное фуфло! «Бентли» так просто не возьмешь…

– Нет, не фуфло, это хуже фуфла. «Бентли» пригнали, меня за руль затолкали, наручником пристегнули, сфоткали… И повезли не в ментовку, а прямиком в Контору, на Магистральный! И кололи там, с тремя наседками в хате! Ништяк, да?! По случаю выскочил, а проверить это – как два пальца обоссать!

Лакировщик задумался. Все молчали.

– Ты в нору не ползи! – истерично заорал Черкес. – Тебе не Зема предъявляет, тебе я предъявляю!

– А что ты мне предъявляешь? – неожиданно спокойно спросил Клоп. – На чем я тебя спалил?

– Да какая разница! На чем ни спалил – с наседки спрос один!

– Не хочет сказать! – презрительно улыбнулся Клоп и показал на противника пальцем. – А что он скажет? Кто не в курсах – замели Черкеса за полный блудняк. За «мохнатые сейфы»!

Сходняк возмущенно зашумел. Это позорная статья. За нее положено «опускать» – кто бы ты ни был. Дело принимало неожиданный оборот. Одно дело – слово правильного вора, другое – будущего «петуха».

Черкес побледнел и молча смотрел в гладкий, покрытый мозаичной плиткой пол. И каждый миг этого позорного молчания расценивался как признание вины.

– Так, Черкес? – требовательно спросил Крест. – Я могу позвонить кой-кому, мне быстро твою картинку нарисуют…

– Хватит лаяться! – прервал пререкания Крест. – По делу базарьте!

И снова послышался невнятный говорок Зеваки. Слова разобрать было трудно, будто он собирался вот-вот зевнуть. За это и получил погоняло. Но в установившейся тишине смысл их, в целом, быт понятен: