Допустим, я признаюсь

Но главное: в этом Полина видела свою миссию. Она хотела смягчить агрессивные виртуальные дебри игрой, в которой никого не убивали, а, напротив, дарили энергию любви. Это была пламенная идеалистка, верящая в добро, справедливость, в «да» и «нет», в свое придуманное детище – изначальное братство душ, которое мы всю жизнь ищем и даже находим, но не умеем открыть ему объятия. И Поля простодушно взялась учить. Ее юный пытливый взгляд был нацелен на скитающихся в подлунном мире несбывшихся, которым она тихо, но уверенно читала свои проповеди. Девочки и мальчики ее возраста порой даже слушали ее. Тогда она воспаряла! Но важно другое: ее мессианство развивало в ней наблюдательность. Ее интересовали люди, вся мозаичная детальность их психологии и отношений. Она жадно вглядывалась в чужие жизни и иной раз видела то, чего не замечали другие. Хотя еще совершенно не умела делать выводы.

Когда на празднике появилась ряженая фигура, Полина прежде всего испугалась. Она не любила дель арте – вычурный зловещий стиль, идеальный для преступления. Маски с огромным клювом, которые надевали доктора во время чумы… Вечно на таких маскарадах кого-то убивают! Здесь, на этом странном новогоднем действе был всего один в венецианской маске – но что-то в нем было не так. Может, дело как раз в незаметной детали – легком запахе? Человек, наряженный в бутафорию, и должен необычно пахнуть. Весь этот театральный реквизит, включая грим, обязательно несет в себе закулисные ароматы. Чумные доктора в свой хищный клюв прятали благовония или чеснок – они полагали, что это их спасет. Однако тут запах был особенный, приятный, но вовсе не театральный, а скорее медицинский, из детства, напомнивший сироп от кашля…

Город, свободный от государства

– …так, значит, у тебя был муж. В то время, как мы были вместе.

– Да нет же! В это время его как раз не было! Он просто потом, уже после тебя, вернулся. Он и познакомил с Ольгой и Сашей. Он вместе с Сашей работал. А что ты думаешь, если я хромая, так у меня и мужа быть не может?

Видимо, они оба так устроены – их общение будет обязательно искрить от трения, ткань разговора морщиться, нити – запутываться в узелки.

– Господи, я вообще не воспринимаю тебя как хромую! – взвивался Вавилов, и это была правда, но болезнь сделала Варю мнительной, и с этим приходилось считаться.

– Странно, что не воспринимаешь, – ухмылялась Варя. – А ведь у меня теперь особенные поклонники. Знаешь, есть такие мужики, которые почему-то на хромоту падки. Ко мне, например, на улице иногда подходят, чего у меня давненько не случалось… пока я ходила бодрячком.

– Этому есть объяснение, Варюша.

– Только не надо о моей неувядающей привлекательности!

– А я и не собираюсь! – парировал Фидель. – Во-первых, в постели никто не хромает. Во-вторых, хромая женщина будет менее разборчива. Вот тебе логика твоих ухажеров – в двух словах. Не советую тебе идти у нее на поводу.

– Ты что, с дуба рухнул?! Думаешь, я могу… с кем попало с улицы?

– Но мы-то с тобой друг для друга тоже были кем попало, если так рассуждать. Люди с улицы. Вспомни! Все неожиданно прекрасное случается между людьми с улицы.

Фидель разомлел от дивного поворота судьбы, в результате которого оказался здесь. Да ведь это и должно было случиться! Ему нужна была достойная собеседница, которая раскритикует его в пух и прах. Надо же на ком-то тренировать риторику. Ведь Федя Вавилов впервые был приглашен на архитектурный форум. Оживить программу своей анархичной метафизикой. «Психосоматика городского ландшафта» – тема доклада. Этот феерический доклад представлял собой выжимку из вавиловской концепции «города, свободного от государства». Название условное. Основная мысль – город нужно проживать. Плыть по его внутренним течениям. Попадать в его истории, знакомиться с людьми, жить в разных домах и в разных районах. Творить, создавать реальность. Возвратить утерянный смысл городского пространства, стать его духом и плотью…

А каким Вавилов видел этот самый «утерянный смысл»? Город – союз людей искусства и ремесла. Мыслителей и шутов. Мастеровых, ученых, архивариусов. Город – место знакомства и рождения. Город – один из главных персонажей нашей личной истории.

– И как само время пора перестать делить на рабочее и свободное, так и город – на спальные районы и деловой центр.

– О, кажется, я помню твои революционные антибуржуазные речи! Ты и чиновников хотел отправить в гетто. Браво! Но теперь другие времена. Ты не боишься попасть в опалу? И по-моему, к архитектурному симпозиуму все это имеет косвенное отношение…

– Видишь ли, форум демократичный. А тенденции, о которых я говорю, – прогрессивные. Передовым архитекторам надо наметить эти тенденции. Поддержать их в подобных начинаниях. Быть может, это мои ультраромантические иллюзии, но лично я не люблю стенать об ушедшей натуре. Если я в чем-то нуждаюсь – и это в прошлом, то я сделаю это прошлое осуществленным будущим.

– Может, ты еще скажешь, что борешься с ветряными мельницами за возвращение бесплатных парковок? – хохотнула Варя.