Допустимые потери

Деймон некоторое время сидел, глядя перед собой и строя догадки о том, какой зловещий повод мог привести мистера Шултера из Отдела расследования убийств в эту часть города, чтобы потолковать, по его выражению, с «некоторыми личностями». Деймона также интересовало, не явилось ли знакомство Элейн с детективом следствием профессиональной деятельности последнего. «Интересно, каким может быть детектив, читающий «Уолл-стрит джорнэл»?» — задавал себе вопрос Деймон. Наконец он поднялся со стула и, не говоря ни слова Оливеру, вышел в приемную, взял пальто и попросил мисс Уолтон принимать для него все сообщения, добавив при этом, что не знает, когда вернется. Лифт поднимался мучительно долго, и Деймон все давил и давил на кнопку вызова, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Мистер Шултер говорил таким тоном, что было ясно — десять минут есть десять минут. Деймон опасался, что, появись он через одиннадцать минут, мистера Шултера он уже не застанет.

Но он не опоздал и, войдя в закусочную, сразу увидел плотного мужчину в сером пальто, который сидел за столом один и, потягивая кофе, читал «Уолл-стрит джорнэл».

— Мистер Шултер? — спросил Деймон, останавливаясь у стола.

Шултер поднял голову. Детектив оказался обладателем монументального квадратного подбородка, поросшего синевато-черной щетиной, о которую, видимо, ломались бритвы. У него были крошечные, глубоко посаженные глаза, в которых то и дело возникало выражение недоверия и легкого презрения ко всей человеческой расе. Когда сыщик взглянул на Деймона, тому показалось, что два корабельных орудия обратили стволы на него, чтобы дать залп. «Этому человеку вечно приходится иметь дело с двуличием, и в ответ он привык открывать огонь», — подумал Деймон.

— Присаживайтесь. — Сыщик аккуратно свернул газету и положил рядом с собой. Он не спросил, что хочет выпить или съесть Деймон. Обмен подобными любезностями Шултер, видимо, считал пустой тратой времени. — Миссис Спарман сообщила, что вам угрожали по телефону, — сказал он. В голосе полицейского звучала такая скука, словно Деймону давным-давно следовало бы знать, что угрожают не только ему, драгоценному, но и всем остальным обитающим на земле людям и что это заурядное явление, на которое, как и на погоду, повлиять крайне сложно. — Она передала мне суть того, что сказала вам по телефону эта личность. Зацепиться почти не за что, если, конечно, у вас нет соображений о том, кто мог звонить в такое время.

— Итак, — начал Деймон, — я литературный агент и…

Мистер Шултер кивнул, а стволы в орудийной башне нацелились прямо на Деймона.

— Миссис Спарман все объяснила насчет вашей работы.

— Мне удалось прокрутить одно весьма прибыльное дело с книгой прежде неизвестного автора. В издательских кругах это наделало много шума, пришлось дать несколько интервью, мои фотографии появились в газетах.

— Эти проклятые газеты, — понимающе кивая, заметил Шултер. — Все беды идут от них. Я проиграл несколько железных дел из-за того, что они стали распускать языки до того, как я собрал все доказательства для суда. Итак… эта неустановленная личность считает, что располагает какими-то фактами и что вы готовы платить, лишь бы он не разевал пасть. Вы согласны с такой оценкой ситуации, мистер Деймон?

— Да.

— Имеется ли у вас еще какая-нибудь идея? Почему эта личность назвала вас «скверным мальчишкой»?

Шултер холодно смотрел на Деймона, и тому было ясно, что сыщик стремится уловить знак — подергивание щеки или движение губ например, который дал бы ему понять, хочет ли Деймон соврать или намерен говорить правду.

— Ни малейшего понятия.

В ледяных глазах сыщика невозможно было прочитать, верит ли тот своему собеседнику или нет.

— Не называла ли эта личность… этот мистер Заловски конкретной суммы?

— Нет.

— Но он сказал, что вам придется заплатить за то, что вы оказались «скверным мальчишкой».

— Да.

— «Заплатить» — не всегда означает деньги. Иногда имеют в виду месть.

— Я думал об этом.

— Имеете ли на этот счет предположения?

— Не до конца.

— Как прикажете понимать ваши слова?

Шултер спрашивал настолько жестко и напористо, что Деймону стало казаться, что, закончив допрос, детектив нацепит на него наручники и отведет в полицейский участок.

— Это надо понимать так, — продолжил Деймон, — что большинство людей не может определенно назвать тех, кто полагает, будто их каким-то образом обидели или причинили вред.

— Все-таки попытайтесь. Не на примере большинства, а исходя из опыта своей жизни.

— Не совсем своей, — сказал Деймон. — Моя жена вспомнила об одном событии утром и рассказала о нем по телефону как раз перед вашим звонком.

— Ваша жена? Миссис Спарман о ней упоминала. И что же она вспомнила?

Шултер смотрел на свои часы, а Деймон, как мог кратко, рассказал ему о мужчине, который ошивался около школы, о том, как жена заявила в полицию, и о встрече рядом с домом, когда тот человек назвал ее «лесбиянской сукой».

— В своем столе она нашла обрывок бумаги, на котором записана его фамилия, — сказал Деймон. — Маквейн. Имя не известно.