Допустимые потери

Шейла опять рассмеялась и представила Оливера даме, фамилия которой была Гейнз. Когда процедура знакомства завершилась, миссис Гейнз двинулась от стола, буксируя дочь за собой. Отойдя на пару шагов, она остановилась и, обернувшись, сказала:

— Жаль, что разминулись с вами тем вечером. Мне хотелось познакомить вас с мужем.

— Мы где-то встречались? — спросила Шейла.

— На концерте. В антракте я видела мистера Деймона. Думаю, что вы пошли попудрить нос или что-то в этом роде.

— Когда же это было? — Шейла сделала вид, что хочет получше припомнить тот день.

— В пятницу. Давали «Реквием» Моцарта. Разве это было не прекрасно?

— Прекрасно, — согласилась Шейла.

— А теперь, Филлис, попрощайся с миссис Деймон как следует.

— Я увижу ее завтра утром, — упрямилась девчушка.

— Филлис не испытывает уважения к чрезмерным формальностям. Я это уже успела заметить, — рассмеялась Шейла.

— Детская логика, — беспомощно пожав плечами, сказала миссис Гейнз. — Была рада познакомиться с вами, мистер Габриельсен, — добавила она и отправилась к своему столику в противоположном конце зала.

— Сообразительная, толковая девочка, — похвалила Шейла. — Надеюсь, что, повзрослев, она не будет выглядеть, как ее мамаша.

— Говоря о концерте, ты произнесла слово «прекрасно» как-то очень странно, — после небольшой паузы заметил Оливер.

— Неужели? Впрочем, вполне возможно. Дело в том, что вечером в пятницу я не была на концерте. И Роджер мне не сказал, что слушал музыку. Он позвонил и предупредил, что задерживается, чтобы присутствовать на репетиции, после которой у него деловой ужин с клиентом.

— Почему, по-твоему, он так поступил? — спросил Оливер.

— Видимо, из-за Моцарта.

— Но почему из-за Моцарта он пошел на ложь? Ведь концерт — это не любовное свидание с другой женщиной?

— Этот концерт, — ответила Шейла, растягивая слова, — как раз похож на тайное свидание. «Реквием» — последняя работа Моцарта — был написан по заказу графа Валсегг-Штупах, и его предполагалось исполнить на мессе в честь его покойной жены. Dies Irae. Lacrimosa[4], — продолжила она, перейдя на шепот. — Иной вид свидания. Не забывай, Роджер родился в католической семье, хотя никогда особенно не проявлял религиозные чувства.

Оливер, проведя рукой по лицу, прикрыл ладонью свои невидимые белесые брови и светлые, полные тревоги глаза.

— Надо же случиться такому, — сказал он. — Пойти в ресторан, чтобы встретить эту женщину.

— Она живет неподалеку, — пожала плечами Шейла. — Садик рядом. Кроме того, дама, видимо, слишком ленива для того, чтобы готовить ленч. В любом случае все тайное рано или поздно становится явным. А сейчас я бы с удовольствием выпила. — Шейла помахала рукой, привлекая внимание официантки. — Я, пожалуй, возьму кальвадос. Меня с этим напитком познакомил прежний любовник, который во время войны служил в Нормандии, — пояснила она Оливеру. — Он рассказывал, как заливал кальвадосом флягу, чтобы сделать войну более сносной. Там постоянно лил дождь и воды было более чем достаточно. А ты что выпьешь?

— То же самое.

— Два кальвадоса, — сказала Шейла официантке.

Ожидая, когда девушка вернется с двумя рюмками, они успели прикончить свой кофе.

— Салют, — произнесла Шейла, поднимая рюмку, после того как официантка отошла. — Если Роджер ведет учет своих врагов, то, видимо, нужно и мне составить подобный список. Со следами крови или нет. — Изобразив слабое подобие улыбки, она продолжила: — У меня есть кандидат в такой список — один из членов моей семьи. Племянник, сын моей сестры. Его зовут Джан-Лука Цакка. Ему не повезло во Вьетнаме. Он там получил тяжелую рану. Когда парень вернулся в Штаты, то уже сидел на игле. Героин. Отец вышвырнул его из дома, и Джан-Лука, чтобы избавиться от своего пристрастия, лег в клинику. Пробыв в лечебнице более года, он в конце концов постучал в двери нашего дома. Поклявшись, что завязал с наркотиками, Джан-Лука сказал, что остался без средств и ему нужно где-то пожить, пока он будет искать работу. Я поговорила об этом с Роджером, но в то время мы сами сидели на мели и не могли дать ему денег на отель. Роджер предложил, чтобы он пожил у нас, и мы позволили парню остаться до тех пор, пока тот не найдет работу. Это причиняло всем большие неудобства, так как в нашей третьей комнате нет постели, а стоит лишь кушетка. Деймон использует комнату, когда приносит домой работу, или для того, чтобы написать письма. Джану-Луке пришлось спать на кушетке. Пару недель он вел себя прилично, хотя было крайне неприятно постоянно видеть его в доме. Джан-Лука оказался угрюмым, неопрятным молодым человеком с огромным шрамом на плече и непомерный злобой на весь мир. Парень нашел работу в судоходной компании, но его оттуда выкинули, когда он, поругавшись с мастером, пустил в ход гаечный ключ.

Шейла печально покачала головой, вспомнив то напряжение, которое привнес в ее семейную жизнь племянник.