Допустимые потери

— Дай мне подумать. — Она принялась за вторую порцию водки, закурила и движением кисти попыталась отогнать облачко дыма. — Ну, я знаю детектива из отдела по расследованию убийств. Хочешь, я поговорю с ним, может, он посоветует, что тебе делать?

— Слово мне не нравится, — сказал Деймон. — Убийств.

— Прошу прощения, но это единственный детектив, которого я знаю.

— Поговори с ним, и спасибо тебе.

— Я позвоню и сообщу, что он скажет.

— Звони мне в контору. Я не хочу, чтобы жена подняла трубку, если Заловски снова позвонит.

— Ты хочешь сказать, что не рассказал ей об угрозах в свой адрес?

Он чувствовал, что эти слова из уст Элейн звучали как обвинение.

— Я не хочу без нужды волновать ее.

— Боже мой, без нужды! Если ты в опасности, то беда угрожает и ей. Неужели ты этого не понимаешь? Если кому-то, кто бы там ни был, не удастся добраться до тебя, что, по твоему мнению, они будут делать — обратятся к бойскаутам? Они схватят ее.

— В этих делах у меня не так много опыта, как у тебя. — Он знал, что она была права, но помрачнел, услышав ее упрек.

— Только потому, что я пару раз в году бываю в Лас-Вегасе, не надо считать меня королевой мафии. — Ее голос дрожал от гнева. — Ради Бога, ведь это так понятно!

— Наверное, ты права, — неохотно признался он. — Я расскажу ей.

Он представил себе еще одну бесконечную ночь в квартире.

Официант принес Элейн ее гамбургер и поставил перед ним его филе в соусе.

— Не хочешь ли заказать немного вина? — спросила Элейн.

— Конечно. Какого ты хочешь?

— А какого ты хочешь? Обычно заказывает хозяин, я считаю, что сегодня твой ленч.

— Не люблю пить в середине дня, — сказал Деймон. Рядом с Элейн всегда было трудно не выглядеть ханжой.

— Полбутылки божоле, — сказала она официанту. В старые времена Элейн заказывала полную бутылку. Может быть, подумал он, она завязывает с этим делом.

— Заловски, из Чикаго, — словно про себя повторила она, поливая гамбургер кетчупом. — Ты хоть представляешь, как он может выглядеть?

— Я какие-то минуты говорил с ним по телефону, — сказал Деймон, — но по его голосу я попытался составить себе представление о нем. Лет сорок пять — пятьдесят, скорее всего, грузен, одет безвкусно, не очень образован.

— И что ты уже предпринял? — спросила Элейн.

— Пока ничего. Ах да, я попросил разрешения на пистолет.

Элейн нахмурилась.

— Не думаю, чтобы это была хорошая идея. Знаешь, что бы я сделала, будь я на твоем месте, Роджер? Я бы составила список.

— Что за список?

— Людей, которые по той или иной причине имеют на тебя зуб, идиотов, которые являлись к вам в контору и которых вы выставили, людей, считающих что вы их в чем-то обманули, женщин, с которыми ты расстался, или их мужей и приятелей, с которыми расстаться было не так легко.

Она улыбнулась, и ее лицо сразу же снова обрело дерзкое девчоночье выражение.

— Парень, нужен такой список. И иди по нему. Люди годами расчесывают раны, становятся психопатами по мере того, как идет время, мечтают, чтобы кого-то постигла беда, ищут, с кем поругаться, бегают в кино смотреть, как сладостна месть, как приятно унижать женщину, и Бог знает что еще. Какой-то сумасшедший писатель послал тебе рукопись, которую ты даже не прочел и вернул ему обратно с двумя строчками отказа, а теперь он читает «Погребальную песнь», видит ее в списках бестселлеров и думает, что стал жертвой плагиата. Господи, я не была рядом с тобой все эти идиотские годы, но даже и я могу, не прилагая особых усилий, составить такой отменный список. И не ищи разгадку под буквой «З». Имя может ничего не значить. И когда будешь говорить с детективом, его имя, кстати, лейтенант Шултер, не стесняйся рассказывать о всех своих подвигах. Он может уловить намек, подсказку там, где тебе это и не придет в голову. И… — Помедлив, она наконец решилась. — И ты должен попросить свою жену основательно припомнить свое прошлое. Я слышала, что она прелестная женщина или, по крайней мере, была прелестной женщиной, а я никогда не слышала о красивой женщине, которая не грешила бы, или хоть раз в жизни не натолкнулась бы на подонка. И ведь она наполовину итальянка, а ты никогда не знаешь, какого рода связи у итальянцев, о которых они не хотят говорить.

— Ох, да оставь ты эту итальянщину в покое, прошу тебя. У ее дяди был гараж в Коннектикуте. — Они вечно воевали по этому поводу. Элейн была родом из немецкой семьи, обосновавшейся в Висконсине, что объясняло ее целомудрие до свадьбы, если не после, и она была глубоко убеждена во врожденной порочности итальянцев, греков, евреев, стюардесс, ирландцев и шотландцев. Встреть она когда-нибудь болгарина или обитателя Внутренней Монголии, она бы быстро убедилась, что и им нельзя доверять.

Элейн, не меняя упрямого выражения лица, наблюдала, как официант наполнял вином ее стакан. Официант был смугл, родом откуда-то из Средиземноморья. Деймон надеялся, что он не уловил окончания диатрибы Элейн.