Дорога

– Говорит, что взялся за нож, когда обнаружил жену. Надеялся, что она еще жива, хотел помочь. Нож действительно был извлечен из раны на тот момент, когда приехала дежурная группа, и лежал рядом с телом на полу. Но это старый приемчик. Ясно, что Ревенко совершил убийство ночью, потом вернулся на работу, доработал до конца смены, пришел домой, вынул нож, чтобы оправдать наличие своих следов, и вызвал милицию. Проще пареной репы. Кстати, никакого любовника в квартире, скорее всего, вообще не было. Мы опросили всех подруг Надежды Ревенко, и все они в один голос утверждают, что она верна мужу и никогда ему не изменяла. Реальных поводов для ревности у Геннадия никогда и не было, просто она была очень красивой женщиной, а этот Ревенко – настоящий патологический тип, маниакально ревнивый, он постоянно проверял жену и мог устроить скандал только из-за того, что она скажет доброе слово о каком-нибудь мужчине. И дома он постоянно проверял наличие следов пребывания посторонних. Я думаю, что он прибежал среди ночи, увидел какую-нибудь мелочь, которую интерпретировал по-своему, затеял очередной скандал и в приступе ярости убил жену. Скажу вам больше: если бы в квартире, кроме самой Надежды, был какой-то мужчина, то весь дом проснулся бы. Одно дело, когда муж ночью возвращается, тихонько осматривает квартиру, что-то ему не нравится и вызывает подозрения, он подходит к мирно спящей жене и наносит ей восемь ножевых ран. Потом так же тихо уходит. И никто ничего не слышит. И совсем другое дело, когда он застает жену с любовником. Начинается разговор, причем сразу же на повышенных тонах, потом поднимается крик, жена оправдывается, любовник пытается ее защитить, обманутый муж, что вполне естественно, пытается ударить соперника, между мужчинами возникает драка. И никто во всем подъезде ничего не слышал? Никогда не поверю. Ну что, Родислав Евгеньевич, я вас убедил? Вы больше не сомневаетесь в моем профессионализме?

– Я в нем и не сомневался, – вымученно улыбнулся Родислав. – Извините, если задавал слишком много вопросов и лез не в свое дело. Профессиональная деформация.

Они дружески распрощались, и Романовы отправились домой.

– Он прав, – уныло констатировал Родислав, когда они вышли из здания прокуратуры и сели в машину. – Если бы Геннадий пришел домой и застал у жены любовника, шум стоял бы на весь дом. На нашем этаже, может быть, ничего и не было бы слышно, но уж соседи из тридцать третьей наверняка проснулись бы. У них же общая стена, все слышно, особенно ночью. Значит, Геннадия там вообще не было. А я видел именно убийцу. Понятно, что Гена ни в чем не признается, он действительно не виноват.

– Следователь разберется, – заверила его Люба. – А если не он, то адвокат на суде докажет невиновность Геннадия. Родинька, не казнись, у нас с тобой все равно нет выхода. Мы с тобой уже не сказали, что ты видел того человека, мы с тобой уже промолчали, и пути назад у нас нет. Плохо, конечно, что Гену арестовали, но его выпустят, я уверена. У нас не могут посадить невиновного. Максимум, в чем мы с тобой виноваты, это в том, что еще одно преступление останется нераскрытым. Но ты же сам мне рассказывал, как много преступлений остается нераскрытыми. Ну, будет одним больше. Зато мы сохраним папино здоровье, спокойствие детей и твою карьеру.

Черт возьми, Люба всегда умела быть такой убедительной!

* * *

– Нет, как тебе это нравится? – негодовал Камень. – Как тебе нравится это «мы с тобой», а? Она опять все берет на себя. И опять она его уговорила.

– Мастерица, – согласно поддакнул Ворон. – Впрочем, твой Родислав сам хотел, чтобы его уговорили, так что ты на мою Любу бочку не кати.

– Так она всегда говорит только то, что он хочет услышать! – не унимался Камень. – Как с детства начала, так и продолжает.

– Ну а что в этом плохого? Она его любит, всю жизнь любит, вот и старается, чтобы ему было хорошо. Если бы она говорила не то, что он хочет услышать, ему было бы с ней плохо. Скажешь, нет?

– Знаешь, друг мой сердечный, я тебе скажу одну умную вещь, только ты не обижайся. Люба Родиславу всю жизнь врет. Вот такая она чудесная, вот такая она золотая, так сильно его любит, что врет ему всю жизнь. Это хорошо, по-твоему?

– Да где же она врет-то? – возмутился Ворон и сердито захлопал крыльями. – В чем она его хоть раз обманула? Ну, я не беру в расчет печальные страницы ее романа с Олегом. Это было всего несколько месяцев. А ты говоришь – она врет всю жизнь. А ну, докажи!