Дорога

– Лелька, не дури, – неожиданно вмешался Коля. – Как тебе не стыдно? У Ларисы такое горе, у нее мама умерла, папа в тюрьме, она совсем одна осталась со старой бабкой, ей даже поговорить не с кем, а тебе жалко, что она придет к нам в гости телик посмотреть? Не думал, что у меня сестра такая жадина и вредина. И ты подумай, в какое положение ты ставишь папу? Папа разрешил Лариске прийти, она сейчас придет, а ты выкаблучиваешься. Давай кончай выдуриваться, закрывай свои тетрадки, и пошли вместе с Лариской мультики смотреть. О, слышишь, она уже в дверь звонит.

Коля сорвался с места и побежал открывать дверь. Родислав с интересом наблюдал за сыном. Он был не настолько слеп, чтобы не понимать: Николаша подлизывается.

– Заходи, Лариса, – послышался из прихожей его приветливый голос. – Хорошо, что ты пришла. Мы как раз собирались мультики смотреть и чай пить. Будешь с нами чай? Мама вкусные кексы испекла, мы с Лелькой ей помогали. Если хочешь, мама и тебя научит. Проходи, не стесняйся. Леля! Лелька! Выходи! К нам Лариса в гости пришла.

Леля вышла из комнаты, молча кивнула Ларисе и уселась на диван, в самый уголок. Родислав включил телевизор, а Коля помчался на кухню ставить чайник. Он без умолку болтал, подливал Ларисе чай, подкладывал в Ларисину тарелку крохотные кексики с изюмом и конфеты из большой коробки, весело комментировал происходящее на экране и вообще вел себя, как радушный, гостеприимный хозяин. Родислав предоставил детям развлекаться самостоятельно и уединился на кухне, листая газету и ожидая жену.

Через какое-то время рядом с ним возникла Леля.

– Папа, можно я пойду в свою комнату?

– А что, мультики закончились?

– Нет еще, но я не хочу их смотреть. Я не хочу с Ларисой. Я ее не люблю.

– Лелечка, это невежливо. Человек пришел к нам в гости…

– Я ее не звала. Можно я пойду к себе?

Родислав с сожалением оторвался от газетной статьи, в которой подробно анализировались итоги минувших Олимпийских игр, и вышел в гостиную.

– Ребята, Леле нужно доделать уроки, пусть она идет к себе, а вы тут продолжайте. Скоро придет тетя Люба. Лариса, ты останешься с нами ужинать?

– А можно? – Девочка обрадованно вскинула голову.

– Ну конечно, – улыбнулся Родислав. – Мы все тебя приглашаем.

Вернувшаяся с работы Люба искренне обрадовалась, увидев Ларису.

– Кто поможет мне готовить ужин? – весело спросила она.

– Я, – тут же вызвался Коля.

– А мне можно тоже? – спросила гостья.

– Отлично! С двумя помощниками я управлюсь гораздо быстрее. Сейчас я переоденусь, вымою руки и позову вас на кухню помогать. Допивайте пока чай.

Родислав прошел в спальню вслед за женой.

– Как хорошо, что Лариса к нам пришла, – искренне сказала Люба, снимая пиджак и блузку. – Меня все время мучает, что мы ничего не делаем для этой семьи. Татьяна Федоровна от любой помощи отказывается. У нее на все один ответ: «Мы не нищие».

– У них телевизор сломался, – пояснил Родислав. – Татьяна ноет, что не знает, куда бежать и к кому обращаться.

– Ну, этот вопрос я решу завтра же. Скажу Ларисе, что телевизор им починят. А что у нас делается?

– Кольку замели за спекуляцию.

– Ка-ак?! – ахнула Люба, опускаясь на кровать. – Когда?

– Сегодня. Пришлось идти в милицию выцарапывать его из лап правосудия. Его чуть было на учет не поставили. Нам всем только этого не хватало. Если бы твой отец узнал, его инфаркт бы хватил.

– Господи! – Люба схватилась за сердце. – Что же это такое? Чем он спекулировал?

– Пытался продать книги, которые дед подарил ему на день рождения. Строго говоря, это, конечно, не спекуляция, для состава нужна скупка с целью перепродажи, а скупки не было, он свое продавал. Но сам факт торговли с рук, да еще в его возрасте… Одним словом, ничего хорошего. Зато теперь он подлизывается изо всех сил. Он очень помог мне с Ларисой.

– В каком смысле? – удивилась Люба.

– Лелька чуть истерику не закатила, ей, видите ли, Лариса не нравится. А Коля взял все на себя, и Лельку приструнил, и гостью развлекает. Знаешь, я начинаю понимать наших мам, и твою, и мою: на него невозможно долго сердиться, он как-то легко находит путь к прощению. Я был так зол на него, когда сидел в милиции и уговаривал спустить все на тормозах, чтобы дед не узнал! И пока домой шел – думал: приду – убью. А теперь вот тебе рассказываю, а сам хочу, чтобы ты не сердилась и его чтоб не ругала. Хочу, чтобы вечер прошел мирно и радостно. И куда вся злость делась?

Люба повесила костюм в шкаф и переоделась в домашнюю одежду.

– Я не буду его ругать, – улыбнулась она. – И сердиться не буду. Сейчас приготовим ужин, сядем все вместе за стол и устроим добрые вечерние посиделки с чаем, плюшками и телевизором. Хорошо, что Лариса пришла, пусть девочка побудет в нормальной обстановке, среди других детей, а то она все с бабкой да с бабкой. Если бы не мы с тобой, она бы жила с отцом…

– Любаша, не надо, – жалобно попросил Родислав. – У меня и так до сих пор все внутри болит.

– У меня тоже, – вздохнула она. – Мы с тобой виноваты, и вину надо как-то искупать. Мы должны делать для Ларисы все, что можно. И для Татьяны Федоровны тоже.