Дорога

– Да как же ехать-то, господи! – начала причитать Кемарская. – Как же ехать? Это ж в такую даль ребенка тащить, там холод страшный, зима ведь, а колония где-то в Коми, там морозы, а у Ларочки теплого-то ничего нету, пальтишко одно на рыбьем меху, а вдруг она простудится и опять заболеет пневмонией? А билеты? Они ж прорву денег стоят в такую-то даль! А продукты для Геньки? С пустыми руками же не приедешь, надо что-то везти с собой: чай, папиросы, консервы, конфеты, печенье, а где на это денег взять?

Любе все было понятно уже с первых слов, но она терпеливо дослушала весь перечень жалоб и проблем Татьяны Федоровны.

– Мы поможем, – мягко сказала она, – вы не волнуйтесь. Девочку нужно отвезти к отцу обязательно, вот в январе будут школьные каникулы – и поезжайте. И теплые вещи для Ларисы найдем, и с билетами поможем, и с продуктами.

– Вот уж спасибочки вам! – заголосила Татьяна Федоровна. – Дай бог здоровья тебе, Любочка, твоему мужу и вашим деткам. Да, кстати, а муж-то твой дома или где?

– Дома. Он вам нужен?

– Да я спросить хотела…

– Родик! – крикнула Люба в сторону комнаты, где переодевался Родислав. – Выйди к нам, пожалуйста.

Она продолжала держать соседей в прихожей в надежде на то, что обещанием помочь с поездкой в Коми на сегодня дело и ограничится. Конечно, это было негостеприимно, но у Любы было намечено столько дел по дому, что развлекать светской беседой Кемарскую у нее не было ни малейшего желания.

Вышел Родислав в домашнем теплом свитере и брюках от спортивного костюма.

– Родислав, я чего хотела спросить-то. – Кемарская сделала страшное лицо и понизила голос: – Говорят, что артистку Зою Федорову убили. Правда или нет?

Родислав поморщился. Известная актриса Зоя Алексеевна Федорова была действительно убита несколько дней назад в своей квартире на Кутузовском проспекте. История была темная, актриса слыла любительницей дорогих вещей, ювелирных изделий и антиквариата, вокруг нее крутилось множество сомнительных личностей, но в то же время в этом кругу были замечены и лица, фамилии которых громко произносить не рекомендовалось, по крайней мере в контексте криминальных событий. В Оргинспекторском управлении Штаба МВД СССР, куда Родислав был все-таки назначен после окончания адъюнктуры, обладали полной информацией по этому делу, но распространяться было запрещено. Впрочем, сам факт убийства Зои Федоровой скрыть было бы невозможно, о нем знали все жильцы дома на Кутузовском и, конечно же, рассказывали направо и налево, но вот пикантные детали были известны только очень узкому кругу посвященных.

– Правда, Татьяна Федоровна. Ее убили, – скупо подтвердил Родислав.

– А кто?

– Это пока неизвестно. Вот разберутся и узнают.

– А говорят, что у нее бриллиантов украли на сто миллионов. Правда или нет?

– Это тоже пока неизвестно. Но вы сами подумайте, Татьяна Федоровна, сколько нужно бриллиантов, чтобы получилось на сто миллионов. Их грузовиком не вывезешь. Не верьте вы сплетням.

– Так я ж и не верю, – горячо заговорила Кемарская, – я потому и спрашиваю, ты ж там, наверху, – она ткнула пальцем в сторону потолка, – работаешь, у вас там правду знают. Ты мне скажи по-соседски, по-свойски, а уж я – никому, можешь мне поверить.

– Мне ничего не известно, – вздохнул Родислав. – Следствие только началось, пока еще никто ничего не знает.

– А вот говорят…

Люба поняла, что пора вмешаться, иначе Кемарскую не остановишь.

– Татьяна Федоровна, будете с нами ужинать?

– Ой, вот спасибочки-то, мы с удовольствием, Ларочке так нравится, как ты готовишь, Любочка, у тебя всегда все так вкусно! Ларочка говорит, что ты ее учишь, может, бог даст, я доживу до того дня, когда моя внучечка мне вкусного супчику нальет.

– Пойдемте в комнату, – пригласила Люба, – что мы все в прихожей стоим.

Вчетвером они прекрасно помещались за столом в довольно просторной кухне, но шесть человек могли с комфортом усесться только в комнате, которая теперь была одновременно и гостиной, и спальней Любы и Родислава.

– А где ваша Лелечка? – спросила Кемарская, оглядываясь. – Пусть Ларочка с ней поиграет.

– Сейчас будем ужинать, – сказала Люба. – Какие игры?

Она очень надеялась на то, что Коля поможет разрядить обстановку и займется Ларисой, но сын в последние несколько дней ни в чем предосудительном замечен не был, так что подлизываться ему нужды не было. Он в своей комнате предавался любимому занятию: едва вернувшись, улегся на пол и врубил на полную мощность магнитофон, в котором крутилась пленка с записями «Машины времени». Леля молча помогала накрывать на стол и не обращала на Ларису никакого внимания. Любе откровенно не нравилась старуха Кемарская, но Ларису ей было жалко. В конце концов, ребенок ни в чем не виноват и уж тем более не может отвечать за занудную и настырную бабку.

– Лариса, – позвала она, – пойдем со мной на кухню, я покажу тебе, как надо разогревать сырники, чтобы они не стали жесткими.