Дорога

– Она не любит играть. Пойми, Ларочка, Леля не играет с тобой не потому, что она тебя не любит. Она вообще ни с кем не играет.

Все это было ложью от первого до последнего слова, но ничего другого Люба в сложившейся ситуации сказать не могла. Леля с удовольствием общалась с родителями и братом, у нее были подружки-одноклассницы, которые часто приходили к ним в дом и с которыми девочка могла подолгу играть в города, рифмы, буриме или еще во что-нибудь. Но если Леле что-то не нравилось, она или уходила к себе, или, если уйти в свою комнату было нельзя, умолкала, и невозможно было вытянуть из нее ни единого слова. Совершенно очевидно, что присутствие Ларисы ей не нравилось, но Леля очень старалась быть вежливой, насколько хватало ее маленьких силенок, и по крайней мере не уходила к себе и произносила хоть какие-то слова. С ее стороны это было настоящим подвигом.

– Но это правда, что мы с ней как сестры? – настойчиво спрашивала Лариса, и Любе пришлось подтвердить это еще раз.

Ужин прошел достаточно мирно, Коля первым закончил трапезу и убежал к себе продолжать наслаждаться «Машиной времени», Татьяна Федоровна и Лариса уставились в телевизор, по которому как раз начался фильм, Родислав вышел в прихожую, где стоял телефон – ему нужно было позвонить, а Люба с Лелей принялись убирать и мыть посуду.

– Ой, Любочка, до чего же у вас телевизор хорошо показывает! – восхищалась Кемарская. – Вот что значит заграничная вещь! Краски прямо как в кино! Сидела бы и смотрела целыми днями. До чего картину хорошую показывают! А на вашем телевизоре вообще красота. У нас-то с Ларочкой черно-белый, так никакого вида. А я бы эту картину в цвете посмотрела.

– Смотрите на здоровье, – сказала Люба, унося на кухню очередную порцию грязных тарелок.

Кемарская тут же пересела на диван, вытянула ноги и откинулась на мягкую спинку.

– До чего ж у вас диван-то удобный, – донеслось до Любы. – Прямо сидела бы и сидела…

«Ты и так сидишь целыми днями и сидишь», – сердито подумала Люба, жесткой проволочной мочалкой оттирая под струей воды сковородку.

Соседи досмотрели фильм до конца и только после этого засобирались домой. Леля вздохнула с облегчением и ушла в свою комнату: перед сном она хотела еще порисовать, и Люба, с нежностью глядя вслед дочери, подумала, насколько же девочка похожа на Тамару. Та же сосредоточенность, та же молчаливость, та же любовь к рисованию и готовность часами сидеть в уголке и заниматься любимым делом. Если у Тамары будут дети, интересно, на кого они окажутся похожими. Неужели на Любу?

Положив на стол в комнате гладильную доску, Люба принесла из ванной кучу стираного белья и принялась за работу, поглядывая в телевизор, где шел какой-то сборный концерт. Спустя некоторое время она спохватилась, что уже довольно поздно, а Леля так и не вышла пожелать родителям спокойной ночи, как делала обычно. Неужели девочка так увлеклась рисованием, что до сих пор не спит? Или она на что-то обиделась, поэтому легла спать, не попрощавшись?

Люба заглянула в комнату к дочери и застала странную картину. Леля в пижаме стояла перед открытым шкафом, ее одежда была свалена на полу и на кровати, и девочка судорожно что-то искала на полках.

– Лелечка, что случилось? – обеспокоенно спросила Люба. – Ты что-то ищешь? Может, я знаю, где это лежит?

– Кофточку ищу, – коротко ответила Леля.

В душе у Любы шевельнулась недобрая мысль, но она постаралась отогнать ее.

– Какую кофточку?

– Мою любимую, голубую. И куда я ее засунула? Ты не видела, мам?

– А зачем она тебе? Завтра в школу ты наденешь форму. Эта кофточка для лета, зимой в ней слишком холодно. Или ты собираешься в ней спать? – Люба постаралась перевести все в шутку.

– Нет, она мне не нужна. Но она всегда висела в шкафу, на плечиках, и я каждый раз, когда открывала шкаф, ее видела и радовалась, что она такая красивая. А сегодня я открыла шкаф, чтобы повесить свою одежду, а кофточки там нет. Куда она делась, мам? – В глазах Лели стояли слезы, голос дрожал. – Она же утром была, я помню, она была! Когда я утром одевалась, я ее видела, а теперь ее нет.

В голосе девочки было такое отчаяние, что у Любы сжалось сердце. Она присела на корточки перед дочерью.

– Лелечка, прости меня, пожалуйста, я очень виновата перед тобой. Я дала эту кофточку Ларисе.

– Ларисе?! – в ужасе воскликнула Леля. – Зачем?! Зачем ты ей отдала мою любимую кофточку?

– Я не отдала, я дала ее на один день. Только на один день, чтобы она один раз ее надела. Пойми, Лелечка, у тебя так много красивых вещей, которых у Ларисы никогда не будет, а ей ведь тоже хочется носить красивую одежду. Она такая же девочка, как ты сама, ей тоже, как и тебе, хочется хорошо выглядеть, и ей, точно так же, как и тебе, очень нравится эта голубая кофточка. Лариса сказала, что у нее есть мечта: хотя бы один раз в жизни надеть эту кофточку и побыть такой же красивой, как ты. Я подумала, что до весны тебе кофточка не понадобится, и дала ее Ларисе на один день. Только на один день. Она один раз ее наденет, походит в ней перед зеркалом и вернет.

– А если она ее порвет?

– Она не порвет.