Дорога без тебя (СИ)

Тогда он вновь тянется за моей сумкой, достает оттуда ключи от квартиры, которые сам же туда положил. Выходит из машины. Я вздрагиваю, когда он блокирует двери. С усмешкой смотрит на меня, победно говоря взглядом “не сбежишь”, и направляется в сторону подъезда. Через минут пять спускается с моим чемоданом в руках. Загружает его в багажник, садится за руль и стартует с места резко, с визгом покрышек.

Если бы не месть, села бы я так просто к нему в машину? Повела бы себя иначе? Самое страшное, что я не знаю ответ на этот вопрос наверняка. Сейчас могу оправдываться тем, что у меня не было выбора. Договор со Смоляновым. Но если убрать это все из кадра, то я не уверена, что устояла бы. Под его напором. С Тимуром я становилась как вода, пластилин. Лепи из меня, что хочешь. Сама это знала и понимала, но ничего не могла поделать с собой.

Мы едем в напряженной тишине. Тимур не включил радио. А я слишком занята своими мыслями и переживаниями. Сижу, скрестив руки на груди, всем видом демонстрирую недовольство и смотрю перед собой. Гадаю, что будет дальше. Проигрываю разные сценарии в голове и продумаю, что лучше сказать в каждом из них. А еще… меня бросает в дрожь от мысли, что мы будем заниматься сексом. Я ведь не дура, понимаю, что мы едем на Мальдивы. Нет, мы, конечно, возможно поговорим какое-то время. Но навряд ли все закончится на разговорах. Мы спали много раз, но почему-то именно сейчас все кажется неправильным. Я обманываю, предаю. Когда я стала такой? Безумной, способной на подобное? Он меня такой сделал, или я всегда такой была?

Когда вижу аэропорт, не удивляюсь, но стараюсь удивление все же изобразить.

— Издеваешься?

— Мы полетим на Мальдивы.

Перевожу на него взгляд. Тимур не любитель что-то рассказывать, я была уверена, что он до последнего будет играть в скрытность.

— Я хочу, чтобы ты полетела, — смотря в глаза, говорит. И что-то сейчас иначе. Я подбираюсь, сосредоточенно пытаясь понять, что поменялось. И не могу. — Давай попробуем не воевать один день?

— Почему мы не можем поговорить в Москве?

— Там ты от меня не сможешь убежать, — нагло усмехается. — Уйти по-английски, например, как ты любишь, — бросает камень в мой огород.

— А если я не хочу? — вздергиваю подбородок.

— А я разве спрашивал, что хочешь ты? — смотрит уже мрачно, недовольно.

— Дипломат из тебя никудышный, знаешь об этом?

— Какой есть, — пожимает плечами и выходит из машины.

Ждет меня. Я продолжаю сидеть. Минуту, две, три, пять. Но потом сдаюсь и выхожу. Он слишком упрямый, я знаю. Своего добьется в любом случае.

Паспортный контроль мы проходим довольно быстро. Я думаю о том, что это какое-то безумие. Лететь с ним неизвестно куда. И все же, если бы не план Смолянова, я бы на такую авантюру не согласилась.

В самолете мы летим молча. Только в какой-то момент Старцев берет мою руку, переплетает наши пальцы и больше не отпускает. Мой взгляд постоянно натыкается на сцепленные руки. Я недоумеваю, что происходит. Удивляюсь. Такой маленький, незначительный жест, но я знаю, что Старцеву чужды излишняя сентиментальность или романтичность. Не могу его понять, прочитать. Да и никогда не могла.

Моя жизнь стала слишком сложной и запутанной. Еще недавно я была в спокойном браке. Понимала, что ждет меня сегодня и завтра. А теперь… Я заключила какой-то сумасшедший контракт с потенциальным штрафом в сто миллионов. И я была не настолько глупа, чтобы не понимать, что если Смолянов только захочет меня прижать, он это сделает. Ему не нужны причины, а договор — всего лишь мишура. У него слишком много власти, силы, знаний, связей. С моей стороны это был сумасбродный, безбашенный, опасный поступок. Но в тот момент… это была как анестезия быстрого действия. Было больно, слишком, и дальше… либо заливать алкоголем, либо… мстить. Я выбрала последнее.

Сначала контракт, потом полиграф. А дальше… Смолянов раз за разом специально сталкивал меня с Тимуром. Назло, нарочно. Играл, выводил из себя. Он считал, что я задеваю Старцева, и упорно давил на эту больную мозоль. Да только и меня мучил одновременно. Я скрывала, прятала свои чувства. Даже сама от себя. И кажется, у меня получалось. Но каждая встреча с Тимуром ножом по сердцу. Постоянно вспарывая еле зажившую рану.

И вот теперь я лечу на Мальдивы. Тимур — сумасшедший. Разве могло хоть кому-то еще в целом мире прийти такая безумная идея? Мне не верится, что все происходит в реальности. Последнее время моя жизнь похожа на какой-то эпичный сериал.

Бросила взгляд на Тимура. Он поставил на столик ноутбук, хмурился и что-то быстро печатал. Он, как обычно, в рубашке и брюках. Закатал рукава. У него красивые руки, загорелые, сильные, с четко выраженными венами. На запястье часы. Каждый раз, когда смотрю на Старцева, удивляюсь, какой он совершенный. Для меня. Каждая его особенность, каждая его часть — идеальна.