Дорога без тебя (СИ)

Не такую. Нет, точно не такую. От его правды мне снесло крышу, меня протаранило насквозь. Я потеряла последние смыслы в своей мести, злости, боли. Я просто хотела быть счастливой. С ним. Только с ним. Потому что лишь он мог дать мне так много, как никто другой. Одним лишь своим присутствием в моей жизни.

— Сукин сын, — зло шиплю и залпом выпиваю второй бокал.

Резко встаю и ухожу прочь, хлопнув напоследок дверью.

Не знаю, что делать дальше. Я растеряна, испугана, оглушена. Конечно, я хотела отомстить, но не так, не настолько. Да и все это перестало иметь значение. Потеряло всякий смысл в тот момент, когда он сказал так честно и открыто это треклятое “подыхаю без тебя”. Никогда не думала, что словами можно бить в самое сердце, но он сумел.

Как быть дальше? Я не знала. А с другой стороны, я ведь сама сказала, что не потерплю второстепенную роль, не соглашусь с наличием в его жизни жены. А он… не способен предложить мне большего. То есть между нами все еще ничего не может быть. Но почему же глупое сердце так оглушительно бьется, на что-то беспричинно надеясь?

Следующие несколько дней я усиленно слежу за новостями, боясь пропустить что-то важное. Единственное, как я могла узнать о том, что происходит со Старцевым — новости или Смолянов. Последнему я принципиально не звонила. Мне не хотелось демонстрировать в очередной раз свою слабость, и я в целом не была уверена, что Костя захочет отвечать на мои вопросы.

Несколько дней в новостях лишь абсолютная тишина. Я искала информацию в интернете, но ничего не находила. Как будто кто-то специально мешал распространению данных. Хотя произошедший скандал был достаточно резонансным. А значит, логично, что пока он еще свеж и актуален, каждый второй журналист будет перемывать косточки Старцеву, но все было наоборот. Зато на третий день в сети появилось то, что я ожидала меньше всего.

Наши фотографии со Старцевым с Мальдив.

Нас сфотографировали, когда мы танцевали на берегу океана. И даже был снимок, где мы лежим в песке. Слава Богу, более откровенных снимков не выложили, но если вспомнить, чем мы занимались на пляже, это было просто везением, что не стали использовать такие горячие кадры. И имя этому везению, конечно, — Смолянов. Моего лица на фотографиях не видно, и за это, видимо, нужно было благодарить его. Всю эту ужасную картинку дополнял кричащий заголовок: “Тимур Старцев изменяет своей жене”.

Я даже не представляла, что сам Тимур думает о сложившейся ситуации. Вышел ли он уже из тюрьмы? Что его ждет дальше? Насколько серьезные обвинения ему предъявлялись?

Я не сдержалась и вновь поехала в офис к Смолянову. Мне нужна была хоть какая-то информация. По телефону я боялась, что он не станет говорить или ответит слишком сухо и кратко. Но в офисе его не оказалось, как сказала секретарь, он не собирался туда возвращаться до завтра.

Я должна была отпустить, даже радоваться. Я отомстила. Жизнь Тимура явно превратилась в хаос и бардак, и он знает, что я к этому причастна. Но я не чувствовала никакой радости. Лишь тревогу, отчаяние, растерянность. Абсолютно не так я представляла себе триумф отмщения…

Вышла из здания и набрала номер Смолянова.

— Я около твоего офиса.

В трубке воцарилось молчание.

— Скоро буду, — раздался, наконец, его спокойный голос, и я облегченно выдохнула.

Через двадцать минут машина Смолянова с визгом шин остановилась передо мной. Синяя спортивная Lamborghini. Я закатила глаза.

— Сколько у тебя машин? — садясь на пассажирское сидение, спросила у него.

— Тебе лучше не знать, — на его губах озорная улыбка.

И все-таки удивительный он человек, полный контрастов. Я не знала, почему он приехал. По идеи все наши взаимоотношения закончились, месть свершилась.

— Как он? — тихо спросила, разглядывая профиль Смолянова.

Заметила, как его руки едва уловимо сжались на руле. Но в следующую секунду он вновь подарил мне усмешку.

— Его уже отпустили. Думаю, если бы он хотел, чтобы ты об этом знала, сообщил бы сам.

Я нахмурилась. Он это специально. Пытается задеть, сделать больно. И у него, черт возьми, получается.

— Зачем ты так? — обнимаю сама себя руками, откидываюсь на сиденье.

— Потому что тебе пора перестать быть такой дурой, — говорит просто, не пытаясь, кажется, даже оскорбить. — Пристегнись.

Я делаю, как он велит, и в следующую секунду он с визгом стартует с места. Уже и забыла, как он лихачит. Жмурюсь, когда он идет по встречной полосе на обгон и успевает вырулить за несколько секунд до столкновения. Безумец. Никогда не видела, чтобы кто-то так водил — будто прямо сейчас хочет умереть.

— Ты знаешь, сколько он шлюх перетрахал за это время? — вдруг раздается резкий и неожиданно злой голос Смолянова.

Скорость под двести, мы на МКАДе. Я испуганно смотрю на напряженный профиль.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Чтобы ты перестала его романтизировать и идеализировать. Он просто любит трахать. И желательно постоянно новых баб. Таков уж он по натуре.

Я сжимаюсь. Не хочу это все слушать, не желаю верить.

— Если ты пойдешь к нему просить прощения, клянусь, я лично тебя прибью, — в голосе звучит стальная ярость.