Дорога человека

Чтобы не тратить время зря, я подхватил спасённую (а спасённую ли?) на руки, благо при помощи всё тех же отростков Плети это не представляло ни малейшей сложности, и двинулся в направлении места, характеристики которого задал лишь в самых общих чертах. Мне нужно было пристроить куда-нибудь Луну – не тащиться же с ней на доклад к Мифрилу! – и вдобавок следовало предварительно расспросить её о делах имперских. Потому как теплилось у меня подозрение, что бегство с ней на пару – очередной наиболее выгодный тактически шаг, какой я мог предпринять в заданных условиях. В том смысле, что Луна знает больше многих и многих обитателей дворца-крепости императора.

"Нести на руках рыдающую женщину и при этом высчитывать, какие бонусы можно срубить на её спасении? Рин Бродяга, ты – циничный гад и мерзопакостный подонок!

Ага. А ещё – зловредный спаситель сирых и убогих, отъявленный расчётливый сволочь.

Во-во. Такой ты и есть.

Несомненно. А ещё я, как циничный гад и так далее, намерен не просто освободить бедную аватару, убрав из Зунгрена, но и обеспечить её существование в финансовом плане, а также по возможности подлечить… и пристроить в хорошие руки.

Ну да. Отдадим щенка в хорошие руки, а то у нас плохие.

Полагаешь, более милосердно будет впутать её в мои дела с Мифрилом? И вообще, хватит уже этой терапевтической шизофрении. Да, я намерен использовать Луну. Нет, я не намерен её при этом, точнее, после этого выкинуть, как смятый конфетный фантик. И, кстати, до использования я спрошу у неё разрешения на ознакомление с её памятью.

Как будто она умеет отказывать мужчинам.

Полагаю, что умеет. На пустом месте такие шрамы, как у неё, не образуются… да и с ума на пустом месте не сходят, как ты думаешь?

Я не думаю, я вижу, что Луна заснула.

Вот и славно. А теперь пора подумать о дальнейших планах… и кое-что предпринять".

Иным ситуациям свойственно зеркально повторяться. Сидя у кровати и глядя, как Луна открывает глаза, я улыбнулся своей самой тёплой улыбкой:

- Приветствуй рассвет.

Бедняга моргнула. А я в очередной раз поразился, до чего же у неё красивые глаза. Как морская волна, светящаяся сквозь пролом в старой облезлой стене…

- Какой хороший сон, – пробормотала она. – Редкость… – и зажмурилась, как кошка.

- Вынужден тебя разочаровать, но ты уже не спишь. Более того: ты проспала обед, ужин и завтрак. Если ты спросишь меня, то я бы рекомендовал встать хотя бы к полднику.

- Да запросто.

Откинув покрывало, Луна вскочила и, как была, в одном белье поскакала к выходу из своей спальной комнаты, по пути "клюнув" меня в щёку коротким поцелуем.

- Постой! Ты ничего не забыла? – в ответ на недоумённый взгляд я добавил. – Во-первых, было бы неплохо накинуть хотя бы платье. Вот это. А ещё ты забыла сандалии.

- Да-да, конечно.

Луна развернулась, поскакав обратно. Наблюдать эту детскую непосредственность у неё, покрытой жутко выглядящими шрамами почти целиком, было… неловко.

- Ну, так лучше? – спросила она, завершив одевание-обувание в рекордно краткий срок.

- Посмотри сама.

Я взмахнул рукой, и у боковой стены возникло ростовое напольное зеркало. Самое настоящее серебряное зеркало, идеально гладкое, в простой прямоугольной раме. Пока Луна спала, я не тратил время зря и упорно тренировался в создании простых материальных предметов. От метательной звёздочки из боразона и бриллианта со сложной огранкой, которым я оплатил наше пребывание в этой гостинице, я ушёл уже довольно далеко.

Увы, мои усилия не были оценены по достоинству. Луна натолкнулась взглядом на своё отражение, как корабль на полном ходу – на риф. И замерла, закаменев.

- Так это всё на самом деле, – не шёпот даже, шелест.

- Верно. Давай спустимся в зал, поедим, а потом нам с тобой предстоит серьёзный разговор.

- Я не хочу есть, – глухо сказала Луна, закрыв лицо руками.

Утверждать, что она не хочет показываться в своём нынешнем виде на глаза кому бы то ни было, я не стал. Просто сообщил ближайшему из отирающихся на кухне слуг (элементарное плетение воздуха: говоришь, и тебя слышат там, куда ты "пошлёшь свой голос"), что гости из седьмого номера на третьем этаже желают полдничать у себя. Но не желают кого-либо видеть. Так что просто сложите еду на поднос и оставьте у дверей, спасибо.

Бриллиант, выплаченный в качестве аванса, сотворил чудо: в дверь аккуратно постучались менее чем три минуты спустя. Причём подносов за дверью обнаружилось сразу два, и оба – сервированные по всем правилам местного этикета.

Как я уговорил Луну поесть, живописать не стану. Скажу лишь, что когда я вернулся в её спальную, ничего съедобного там не осталось, а веки за опущенными на лицо медными прядями отчётливо припухли и покраснели. Плотный полдник со слезами.

Ну, прямо сейчас не плачет – и то вперёд. Еда успокаивает… на что я и рассчитывал.

- Луна… можно, я по-прежнему буду называть тебя так, раз ты не помнишь своего имени? Вот и хорошо. Луна, ты можешь рассказать мне, что с тобой случилось?

- Нет.

- То есть можешь, но не хочешь. Ладно. Луна, я не стану скрывать: мне от тебя кое-что нужно. Правда, если ты откажешься, я не буду…