Дорога через безмолвие

Несколько месяцев температура устойчиво держалась на отметке 40 °C в тени, но 24 марта она вдруг резко упала. Начались грозы, засверкали молнии, подул сильный ветер, ночи стали очень холодными. Появившиеся в окрестностях аборигены утащили вьючное седло; позже Пэттон нашел его разорванным в клочья в миле от лагеря, но подвешенные на деревьях мешки с провизией остались нетронутыми. Белые опять не вое. пользовались случаем обменять часть муки на свежую пищу. Между тем у них не было даже сушеных овощей и фруктов; в начале апреля Пэттон начал жаловаться на боль в деснах и плохое самочувствие. В группе он был за кузнеца, и боясь, как бы болезнь не помешала ему, принялся спешно перековывать лошадей. 4 апреля, закончив работу, Пэттон потерял сознание; его уложили в одной из палаток. У него опухли руки и ноги, боль во, рту не позволяла есть. Вскоре Браге и Макдоно тоже стали замечать у себя те же симптомы. Причины недуга они не знали — никто не предупредил их об опасности цинги; один Дост Магомет не жаловался на здоровье.

Минуло почти четыре месяца с тех пор, как группа Берка покинула лагерь, — на месяц больше, чем предполагалось. Браге каждый день поднимался верхом на холмы вокруг крика, и оттуда с вершины пристально вглядывался в горизонт, ожидая появления либо Райта; с юго-востока, либо Берка — с севера. Пустыня безмолвствовала, не балуя даже миражами. Браге (в сотый раз) терялся в мучительных сомнениях — что делать дальше? Продолжать ждать до бесконечности, несмотря на отсутствие вестей откуда-либо, навеки остаться в вакууме? В ушах у него отчетливо звучали последние слова Берка: «Если я не вернусь через три месяца, считайте меня погибшим».

Нет, Берк не собирался сесть на подвернувшееся судно в заливе Карпентария или двигаться через заселенные районы Квинсленда; он обещал непременно вернуться на Куперс-Крик. Да, но разве нельзя допустить, что их, обессилевших, подобрало судно на берегу или что им пришлось направиться к Квинсленду. Тогда почему же нет никаких вестей? Куда делась колонна, вышедшая из Менинди? А вдруг все просто-напросто забыли о маленьком отряде на Куперс-Крике? Быть может, остальные члены экспедиции, целые и невредимые ждут их возвращения, считая, что условленные три месяца уже прошли? И сколько еще он вправе ждать, когда Пэттон прикован к постели и тает на глазах, а его самого и Макдоно неотвратимо подтачивает болезнь? Ноги опухли, сесть на лошадь стало нелегкой задачей… А что если Берк погибает от голода в центре материка — разве не должен он, Браге, немедля идти обратно к отряду за подмогой? Ведь, кроме них, никто толком не знал планов Берка, они оставались единственной ниточкой, связывавшей его с внешним миром… В то же время Берк приказал им сидеть на Куперс-Крике до тех пор, пока не кончится провизия, а провизии хватало. Им до смерти надоела однообразная еда, но ее оставалось еще достаточно. Становилось холоднее, уже падали первые капли дождя. Браге нервничал, надо на что-то решаться — уходить или ждать, скажем, хотя бы до мая?

Каждый день приносил одни и те же вопросы, и ответа на них не было.

Глава 8 РОКОВЫЕ ДЕВЯТЬ ЧАСОВ

12 февраля Берк и Уиллс вернулись в лагерь 119 у залива Карпентария, и, поужинав с Греем и Кингом, подвели предварительные итоги. Прошло 57 дней, как они покинули Куперс-Крик; за это время у них ушли две трети имевшегося трехмесячного запаса провизии. Оставалось всего 37 кг муки, 13 кг солонины, 11 кг сушеного мяса, 5 кг галет, 5 кг риса — иными словами, Месячная норма, а дорога назад должна была занять два месяца.

Конечно, нехватку можно было частично компенсировать за счет портулака, который цвел как раз сейчас, в сезон дождей, птиц — им часто попадались утки, ястребы и вороны — и рыбы; к сожалению, опыт показывал, что сильно рассчитывать на такую добавку не приходилось. Однако, у них было пять верблюдов и конь Билли; оставалась еще надежда поймать на обратном пути шестого верблюда, отбившегося от группы на подходе к заливу. Таким образом, по крайней мере часть животных могла быть пущена на пропитание.

От Куперс-Крика их отделяло около 700 миль; по дороге к заливу путешественники покрывали в среднем 12–15 миль в день и рассчитывали возвращаться с той же скоростью — поклажа уменьшилась, дорога уже знакома и, кроме Грея, который постоянно жаловался на головную боль, остальные трое чувствовали себя хорошо. Животным, правда, следовало бы передохнуть, три-четыре недели выпаса вокруг лагеря 119 явно прибавили бы им сил, но о подобной задержке никто и не думал: провизии оставалось в обрез. Берку и так пришлось резко сократить суточный рацион до 12 кусочков сушеного мяса и 100 г муки на человека.

Перед уходом из лагеря 119 вырезали, как обычно; букву «Б» на пятнадцати деревьях вокруг стоянки и зарыли клеенчатый сверток с книгами и письмом, в котором сообщались данные о членах экспедиции и пройденном маршруте. 13 февраля, позволив себе лишь однодневную передышку, группа отправилась в обратный путь. По-прежнему лил дождь.