Дорога через безмолвие

— Сознаете ли вы, в какое положение поставили господина Берка? Знай он, что вы все больны и далеко уйти не можете, он вероятней всего последовал бы за вами. Однако, прочтя вашу записку, он счел это невозможным.

— Я был совершенно уверен, что господин Берк не вернется.

— В письме к доктору Уиллсу его сын, которого уже, к сожалению, нет в живых, пишет, что ваша группа располагала «запасом провизии, рассчитанным на двенадцать месяцев при надлежащей экономии»; соответствует ли это действительности?

— Конечно нет, если только не считать, что мы должны были забить лошадей и верблюдов. Но подобных указаний я не получал.

— В том же письме Уиллса говорится: «Оставленная группа получила четкие приказания не покидать лагерь до нашего возвращения без крайней на то необходимости».

— Таких распоряжений мне никто не давал. Сам господин Уиллс прекрасно помнил об этом. Уходя из лагеря, он просил меня постараться пробыть в лагере четыре месяца, а затем действовать по обстоятельствам.

— Вам самому не приходило в голову, что покинуть базовый лагерь можно только в случае крайней необходимости?

— Конечно, нет… Господин Берк дал мне срок в три месяца; он сказал, что по истечении этого времени ждать его не следует. Я считал, что он не вернется на Куперс-Крик, и у меня были на то все основания. Если бы я задержался, нам пришлось бы израсходовать оставшуюся провизию.

— Почему вместе с провизией вы не оставили одежду?

— Я был уверен, что они экипированы не хуже нашего. Из одежды у нас остались только рубашки.

— Сколько времени Вы пробыли с Райтом в лагере, вернувшись на Куперс-Крик?

— Точно сказать не могу, но, кажется, не более четверти часа.

— Вы тщательно осмотрели лагерь?

— Да, я привязал лошадь возле тайника, ограду, осмотрел надписи на деревьях. То же самое сделал и Райт.

— Увидели ли вы какие-нибудь следы?

— Я заметил верблюжьи следы, но решил, что они остались от наших верблюдов.

— Вам не попались отпечатки человеческих ног?

— Никаких отпечатков.

— Как же так?

— Там полно крыс и место очень пыльное.

— Хорошо ли вы знакомы с пустыней? Умеете ли вы идти по следу?

— Да.

— Можете ли вы отличить след белого человека от следа аборигена?

— Конечно, если только они не идут босиком.

— А следы босых ног?

— Нет, не смогу.

— Кому принадлежала идея возвращения в лагерь после встречи с Райтом? Вам или ему?

— Мне.

— С какой целью?

— Мне стало лучше, а Пэттон оказался под присмотром врача. Я считал, что ему нужен покой, тогда он поправится недели через две. Поскольку господин Райт так и не добрался до Куперс-Крика, я решил, что самое правильное вернуться туда еще раз. Если, паче чаяния, господин Берк вернулся бы, мы смогли бы оказаться полезными ему и его партии.

— Значит, в глубине души вы допускали, что он мог там оказаться.

— Да, какой-то шанс оставался.

— Почему все-таки господин Уиллис на смертном одре и в двух предыдущих письмах так твердо говорит, что ожидал застать вас в лагере?

— Не могу понять. Не знаю, какие причины заставили его утверждать это».

На этом допрос Браге закончился. Его слова звучали достаточно убедительно, если не считать, что главный вопрос так и остался невыясненным: правда ли, что Берк велел ему ждать в лагере только три месяца? Никаких письменных доказательств не было. Пэттон умер, Дост Магомет находился в Менинди и к тому же не разумел английского; слова Браге мог подтвердить лишь Макдоно, единственный оставшийся в живых из всей рейдовой группы. Когда он предстал перед комиссией, то его сразу же без обиняков спросили:

«— Слышали ли вы из уст господина Берка какие-либо приказания относительно сроков пребывания вашей партии в базовом лагере на Куперс-Крике?

— Сам я не слышал от него никаких приказаний. Но у меня был разговор с господином Берком на эту тему.

— Что он сказал?

— В день накануне ухода, часов в двенадцать — как раз была моя очередь караулить верблюдов, — он подошел, и мы проговорили примерно час. Я спросил, как долго нам предстоит оставаться на крике, и он сказал, что мы должны пробыть здесь три месяца или же до тех пор, пока хватит провизии с учетом обратной дороги до первых поселений. Он не сказал, что таковы оставленные им приказания, просто я спросил, а он ответил.

— Больше он ничего не говорил по данному вопросу?

— Нет, это все. Я хотел бы добавить, что он ссылался в данной связи на господина Райта: «Райт должен прийти через несколько дней, самое позднее через две недели. Я оставил ему четкие указания следовать за мной…» Насколько я понял, давая эти указания, господин Берк рассчитывал, что они будут выполнены, и господин Райт оборудует у крика провиантский склад.

— Сообщил ли вам господин Браге о полученных им от господина Берка инструкциях после его ухода из лагеря?

— Да.

— Что именно он сказал?