Дорога через прошлое

От многомесячного рытья земли можно было офигеть, но никто не ныл. Я-то ладно, но все считали, что не зря так долго стоит тишина. Немцы этим летом соберут все силы и попытаются отыграться снова. Типа: вы нас бьете зимой, мы вас – летом. Так что надо ждать реванша. Правда, наступил май, и все ждали их наступления, как в прошлом году, а немцы стояли и стояли. Нет, с их стороны были видны признаки работ, строились укрепления, периодически рычали моторы, артиллерия пристреливалась. Но наступления не было. В июне – тоже.

Доморощенные стратеги стали строить теории, что немцы вообще не полезут. Им возражали такие же маршалы в погонах рядовых и ефрейторов, что в сорок первом немцы начали в конце июня и только к октябрю смогли доползти до Москвы. Наполеон без автомобилей, на конной тяге был даже быстрее. Так что если начать в середине июля, то время до осенней распутицы как бы есть. Тем более осень может оказаться сухой и затяжной.

Насчет погон я немного пошутил, их с зимы потихоньку вводили, но еще не до конца. Когда нас перебросили прикрывать саперов, ставящих минные поля, так оказалось, что саперы еще в гимнастерках с петлицами щеголяют. У нас уже погоны были, а они в мае – с петлицами.

Тут я насмотрелся, как они с минами работают. Что интересно, я думал, что в это время мины выглядели, как в мое: металлические, дискообразные, в них ввинчивается взрыватель в виде маховичка. В мое время были и пластмассовые, но сейчас этого ждать рано. Ан нет, сплошное дерево.

Противотанковая мина – длинный ящик, по виду напоминающий гробик для любимого мопса, противопехотная – небольшая деревянная коробка. А взрыватель одинаковый! И там, и там! Вот чудеса-то. И выглядит, как какой-то штуцер. Саперы понарассказывали, что взрыватель очень чувствительный, так что трогать мины после установки опасно, ибо случится «моментально в море». Тогда не знал, правда это или они лапшу на уши вешали нам, как незнакомым с предметом, но своего они добились, никто к их драгоценным минам и взрывателям руку не тянул.

Ну да, та же противопехотная мина – двести граммов тола. Наступишь – нога к черту, может, и вторая вместе с ней, если близко стоит. У нас в доме жил один парень, звали его Вадим, так вот он на подобной мине подорвался. Левой ноги не было по колено, с правой тоже что-то случилось. И ходили такие слухи, что ему взрывом мужские органы оторвало. Насколько это было правда, кто знает. Боли у него точно были, потому как он пристрастился к белому порошку, и надолго его не хватило, года на три, кажется. Девяностые годы, чтоб их…

Да, ротный форум будущих полководцев решил, что на сей раз немцы постараются дойти до Волги где-то под Сызранью. Тогда у нас ими будет выбито сельское хозяйство Тамбовской области и Пензенской, а самолеты могут бомбит разные поволжские города и заводы в них. В общем, с моей точки зрения, годный расклад, поскольку я не помнил планы немцев дальше грандиозного котла западнее Курска. Пусть будет так.

Вообще-то само затишье очень относительное. Реально это просто время, когда главные силы никем не вводятся, а так артиллерия периодически бьет по целям, и за нею начинают охотиться. В итоге небеса и земля содрогаются от грохота орудий, а это чаще всего так, мелкие недоразумения. Туда-сюда ходит разведка, ее периодически засекают на горячем, и снова развязывается бой. Это я про разведгруппы, которые ходят тихо и скрытно. А есть еще разведка боем. То есть небольшие наступления без решительных целей: нужно захватить пленных, документы, которые действиями разведки без этого захватить не получается. Поэтому взвод или рота атакуют какой-то участок немецкого фронта. После короткой артподготовки надо ворваться в траншею и захватить, что можно. Отход тоже прикроет артиллерия. А потом нужное необходимо донести о своих. При этом есть и другие бонусы: вскрывается система огня, как та, что на передке работает, так и та, что поглубже. Ну и подорванный нами дзот немцам нужно либо восстанавливать, либо строить новый в другом месте.

Могут быть и серьезные поползновения, чтобы захватить какую-то высотку или деревню, какие нам нужнее, чем им. Немцы тоже этим занимались. Раз – и с несчастного бугорка становится видна вся передовая. И обстреливаться тоже. А артиллерийский наблюдатель лучше видит с нее, куда стрелять. Вот 24 июня в соседнем полку было такое: немцы попытались сбить боевое охранение и взять высоту… Ее удержали, но все боевое охранение погибло, вроде как они держались до последнего. Вот такое тоже может быть в период большого затишья.

Мы готовились к немецкому удару, и на рассвете 5 июля нас поднял гром артиллерии. Она хоть и гремела, но не по нам, откуда-то с юго-востока. Через некоторое время ее удар повторился, и снова грохотало там же, но на наши блиндажи и траншеи снова снаряды не сыпались. Так и прошел день 5 июля, жаркий и с доносящимся грохотом, как отдаленная гроза. Мало-помалу все разъяснилось: наступление немцев началось, но не в полосе нашей армии, а у соседей.