Дорога дальняя, казенный дом

Вадим и сам выбивался из сил. Десять километров на своих двоих в полной выкладке да еще в форсированном режиме, под гнетом смертельной опасности — это не шутка. Но дыхалка у него мощная, ноги сильные. Он выдержит. А если откроется второе дыхание, он возьмет еще десять километров…

— Быстрей!.. — крикнул Стыкин.

И в это время где-то справа застучал тяжелый станковый пулемет. Началось!..

— Ложись! — заорал Артур.

Но никто даже не успел выполнить эту команду, как прозвучала следующая, но уже со стороны взводного:

— Вперед! Правее! Перебежками!

Это была самая настоящая атака. Без криков «ура», без толкотни и суеты. Четкое организованное передвижение. Перестук пулемета, треск автоматных очередей, взрывы гранат… Все по-настоящему. Только противника не видно. Он где-то впереди, его скрывает зелень кустарников и деревьев. Вадим готов был открыть огонь на поражение, но не знал, куда стрелять…

А когда взвод все же вышел на вражеские позиции, стрелять было уже не в кого. Одно-единственное пулеметное гнездо противника было уничтожено. За грудой камней, аккуратно покрытых зеленым дерном, валялись два трупа. Черноволосый бородач в джинсовом костюме и безусый юнец в армейском камуфляже. Бородач лежал на животе, обхватив руками простреленную голову. Юнец же был повернут кверху лицом — широко раскрытыми, безжизненными глазами смотрел в небо… Вот так, какие-то три-четыре минуты назад эти двое были живыми. О чем-то думали, нажимая на спусковые крючки. Они были чьими-то мужьями, сыновьями. А сейчас они просто трупы. И кто-то будет их оплакивать… Но жалости Вадим не чувствовал. Эти сволочи стреляли в русских солдат, убивали его товарищей. Подло убивали, из засады…

— Твари! — в истерике взвизгнул Женька.

И вскинул автомат, чтобы ударить очередью по мертвому бородачу.

— Ты что, рехнулся?

Вадим вовремя перехватил оружие, не позволил выстрелить.

— Марыкин, ты что, охренел! — запоздало отреагировал Стыкин.

— Да они наших пацанов! — вне себя от ярости заорал Женька.

— Вперед! — надрывно крикнул командир взвода.

Бой не закончен, всего лишь уничтожено боевое прикрытие или охранение вражеских сил. Основные события впереди. Атака продолжается…

В тот день силами батальона в общей сложности были уничтожены две мелкие группы противника. Но и в этих боях обошлось без прямого участия Вадима. Так и не выстрелил он ни разу в сторону врага…

Последующие дни вообще не принесли столкновений с боевиками. А в конце августа на самом высоком уровне было заявлено, что банды Хаттаба и Басаева в общей своей массе вытеснены с территории Дагестана. Полк получил задачу возвращаться домой. Война закончилась, по сути, и не начавшись…

Но, как оказалось, мнение было ошибочным. Четвертого сентября был взорван дом военнослужащих в Буйнакске. С восьмого на девятое сентября взлетел на воздух дом на улице Гурьянова в Москве, а вслед за ним — и многоэтажка на Каширском шоссе… Полк получил приглашение на участие в создании вокруг Чечни так называемой санитарной зоны. Война только начиналась…

Глава тринадцатая

1

Стыкин был сам не свой от счастья.

— Молись своим богам, салабон! Твой «лучший друг» Артур уходит на дембель!

От переизбытка чувств он хлопнул Вадима по плечу.

— Некому будет тебя воспитывать, пацан!

— Обойдусь без воспитателей, — криво усмехнулся Вадим.

— Теперь ты сам других воспитывать будешь… Я тебя на свое место порекомендовал, — на полном серьезе сказал Артур.

— За что же такая честь?

— Ты же моей школы, да? Моей… Кому ж как не тебе командовать… Завтра нас увозят. Ты слышишь, завтра!.. Ладно, некогда мне, ротный вызывает. Может, уже сегодня…

Стыкин еще раз хлопнул Вадима по плечу и чуть ли не бегом направился к штабной палатке.

Октябрь месяц, золотая осень. И бабье лето еще не закончилось — тепло, безветренно. Полк стоял лагерем на территории правобережной Чечни. Вроде бы и война идет. Но вокруг все спокойно. Ни выстрелов, ни взрывов. Симпатичная полянка в лесу, палатки стройными рядами, дорожки песочком посыпаны… Словом, полная идиллия в рамках уставного порядка…

Вадим только что вернулся с работ — укреплял огневую точку на оборонительных рубежах вокруг лагеря. До обеда полчаса, можно немного вздремнуть. Но только Вадим прилег, как в палатку ворвался Стыкин.

— К машине! — громовым раскатом прозвучал его голос.

Хватая автомат, Вадим молча соскочил с лежака. Не прошло и десяти минут, как все отделение погрузилось в боевую машину. Последним на броню забрался Стыкин.

— Может, кто-то все-таки скажет, что случилось? — нервно спросил Афоня.

— Выезжаем на задержание Басаева, ты что, не понял? — также нервно отозвался Женька.

— А если серьезно?

— Если серьезно, то в штаб едем, — расплылся в улыбке Артур. — Машину с продуктами сопровождать будем. Но это на обратном пути. А я с вами уже не поеду… Я в штабе останусь. А завтра утром домой…

— Везет же людям! — завистливо вздохнул Захарчук.

— А как же подвиг? — усмехнулся Марыкин.

— Увы, домой я ухожу, и подвиг свой не совершу! — потрепал его по загривку Стыкин.

— Дома сейчас хорошо. Там не стреляют… — гнул свое Афоня.