Дорога длиною в жизнь

Мысленно добавив к этой дате семь месяцев, я получил дату своего рождения. Да, я родился немного недоношенным. А что вы хотели, если маму, находящуюся в таком положении, отправили в промерзлой теплушке через всю страну. Как еще выжил-то? Тогда получается, что в этой реальности, моим отцом является Леха? То-то он мечтал, как-то породниться со мной, чтобы посмотреть, как оно там в будущем. Породниться получилось, а вот посмотреть? Хотя, кто знает. Если он занял мое место став здесь бароном фон Визен, вполне вероятно, я смогу найти его в замке. Даже если он был чуть старше моей матери, ему сейчас не должно быть больше пятидесяти — шестидесяти лет. Так что встреча вполне вероятна. Ну что же, цель поставлена, осталось найти решение. На остальных фотографиях, там оказалось еще две, были сняты все тот же Леха, но уже стоящий возле мамы, сидевшей в каком-то кресле. Ниже был вензель какой-то фотомастерской. Похоже фото было сделано в каком-то салоне. И еще одна фотография где мама была сфотографирована одна. На обороте всех фотографий красовалась одна и та же надпись говорящая, что все они были сделаны в декабре 1939 года.

О том, что здесь меня не ждет ничего хорошего, я знал и так. И до сих пор меня удерживал только возраст и мама. Но опять же сбежать из СССР, практически невозможно. В своей первой жизни я читал о нескольких удачных случаях подобных побегов. Не считая артистов, выезжающих на гастроли, которые просили Политического убежища, была какая-то официантка с советского круизного лайнера, что вплавь добралась с внешнего рейда до берега Австралии, и вроде-бы какой-то курсант из той самой мореходки в которой я учился. Это вроде бы произошло в восьмидесятых годах, во время прохождения практики на одном из судов. Там этот курсант бросился за борт, доплыл до берегов Канады, и попросил Политического убежища. Опять же чтобы попросить этого убежища нужно находиться на территории того государства. А чтобы добраться туда, надо преодолеть как минимум две тысячи километров. И только до одного из островов Аляски. Далеко не факт, что на нем можно встретить хоть одного представителя страны.

В любом случае, это дело будущего. Если подвернется такой случай, я конечно попытаюсь им воспользоваться, но пока нужно закончить обучение в мореходке. С этими мыслями, я собрал свои вещи, документы, оставшиеся от мамы фотографии и отправился в порт Магадана, чтобы найти попутный борт до Петропавловска. Нужно было возвращаться в училище и отправляться на практику.

Стоило появиться в конторе порта, как меня догнал чей-то окрик. Удивленно обернувшись, увидел куратора нашей группы Павла Николаевича. Оказалось, что в училище каким-то образом стало известно о моих проблемах, и там несколько переиграли мое назначение, и теперь мне нужно будет проходить практику именно здесь в Магадане. Так совпало, что куратор сошел с борта рейсового пароходика именно сейчас, и сумел сразу же наткнуться на меня.

В благодарность за такое прямо скажем приятное известие, я предложил ему остановиться у меня дома. Тот вроде бы вначале отнекивался, но позже согласился. Ему это тоже было очень выгодно. Одно дело снимать номер в гостинице, отдавая за это свои кровные, и другое, пожить на готовом в квартире своего ученика. Питание разумеется останется все равно за ним, но зато экономится достаточно большая сумма за месячное проживание. Училище разумеется эту сумму компенсирует, но куда приятнее компенсировать то, что не было затрачено. А чек в той же гостинице, приобрести очень несложно.

В общем я проводил куратора до квартиры, выдал ему запасные ключи, и предложил устраиваться со всеми удобствами. Просто сейчас, в отсутствии мамы, я совершенно не мог находиться в доме в одиночку, все говорило о ней, любая вещь на которую падал мой взгляд напоминала о маме, и от этого становилось так грустно и муторно, что хотелось выть волком, или лезть на стену. Присутствие постороннего человека, как мне тогда казалось, позволит несколько успокоиться и принять в сознании то, чего уже никак не исправить.

Глава 3

3