Дорога доблести

"Старая вонючка" не был самым худшим. Я могу постоять за себя, и Стар, хоть и амазонка, а все же недостаточно сильна, чтобы командовать мною. Если она начинала грубить, то получала хорошую выволочку. Вмешательства охраны я не опасался, поскольку с самого начала было установлено, когда мы дома одни - мы ведем частную жизнь. Присутствие третьего меняло дело, и если Стар была одна, то частная жизнь тоже исключалась, даже если она принимала ванну. Была ли ее охрана женской или мужской - я не знаю, да и Стар это было безразлично. Охранников я даже не видел. Так что наши ссоры никому не были известны и, пожалуй, приносили нам даже пользу, давая разрядку.

"Святой" был еще хуже, чем "Мерзавец". Это был Его Мудрость CXLI, и его отличали такое благородство и духовность, и он по этой причине так задирал нос, что я уехал на трехдневную рыбалку. Стар в жизни была полнокровной, живой и веселой, а этот тип не пил, не курил, жвачку не жевал, грубых слов не произносил. Так что над головой Стар все эти дни, которые она находилась под его влиянием, можно было видеть нечто вроде сияния.

А что было еще хуже, он проклял секс с тех пор, как занялся Вселенскими делами, и это оказало на Стар глубокое и неожиданное воздействие: плаксивая покорность никогда не была в ее стиле. Вот я и поехал на рыбалку.

Стар сказала мне, что это был один из самых неэффективных императоров в их длинном ряду, обладавший гениальной способностью совершать грубые ошибки, исходя из наилучших побуждений, поэтому от него она узнала больше, чем от всех остальных. Он совершил все мыслимые ошибки. Его убили разъяренные граждане после всего лишь пятнадцатилетнего правления - срок явно недостаточный для того, чтобы разрушить столь массивное образование, как Империя из многих Вселенных.

Ее Мудрость CXXXVII была женщиной, и Стар отсутствовала двое суток. Придя домой, она объяснила:

– Пришлось, дорогой мой! Я всегда считала себя выдающейся стервой, но она шокировала даже меня.

– Каким образом?

– Лучше я промолчу, хозяин. Мне пришлось проделать солидную работенку по ее захоронению так глубоко, чтобы ты с ней никогда не встретился.

– Но мне же интересно!

– Я понимаю, но именно потому я и вбила ей в сердце осиновый кол неприятная работа, ведь она мой прямой предок. Но я побоялась, что она может тебе понравиться больше меня. Ох, какая подлая проститутка!

Мне любопытно до сих пор.

Большинство предшественников были неплохие ребята. Однако наш брак был бы куда благополучнее, если бы они в нашем доме не болтались бы вовсе. Легче иметь жену чуть тронувшуюся, нежели такую, что состоит из нескольких взводов - и преимущественно из мужчин. Сознание их призрачного присутствия даже тогда, когда личность Стар доминировала, отрицательно действовало на мое либидо‹Либидо - в сексологии - половое влечение.›.

Должен, однако, согласиться с тем, что Стар понимала мужскую точку зрения куда лучше других женщин в истории какой угодно страны. Ей не приходилось гадать, что для мужчины приятно. Она знала об этом больше меня из "опыта" и ни в коем случае не желала делиться с кем-нибудь этим уникальным знанием.

В общем, у меня отсутствовали видимые причины для жалоб.

А я жаловался, я винил ее в том, что она носит в себе всех этих людей. Стар выносила эти несправедливые жалобы лучше, чем я - свои собственные ощущения несправедливости всей ситуации, когда я должен постоянно быть vis-a-vis всей этой толпы дурацких призраков.

Однако призраки были отнюдь не самым плохим, что плавало в нашей похлебке.

У меня не было работы. Я говорю не о службе от девяти до семнадцати, стрижке газона по субботам и пьянстве в загородном клубе по субботним вечерам. Я говорю об отсутствии цели в жизни. Вы когда-нибудь видели льва-самца в зоопарке? Свежее мясо в положенное время, сколько угодно женского полу, никаких охотников - вроде как добился чего хотел, не правда ли?

Тогда почему же у него такой угнетенный вид?

Сначала я не понимал всей глубины своей проблемы. У меня была очаровательная и любящая жена; я был так богат, что мое богатство нельзя было счесть; я жил в самом великолепном доме, находящемся в городе, куда более прекрасном, нежели любой город Земли; все, с кем я встречался, были ко мне расположены; на втором месте после моей удивительной жены я бы поставил возможность повышать, не считаясь с затратами времени, свое образование, получая его таким, какое недоступно никому на Земле, и при этом ни в какой мере не связанным с футболом. Не существовало никаких ограничений в тематике, и гарантировалась любая помощь. Представьте, друзья, что сам Альберт Эйнштейн бросает все свои дела, чтобы помочь вам разобраться с алгеброй, а "Рэнд-Корпорейшн" и "Дженерал-Электрик" объединяются в усилиях разработать методику, облегчающую вам решение какой-нибудь простенькой задачки.

Это роскошь, большая чем богатство.