Дорога домой

Мы, ещё ничего не понимая, попятились, как вчерашние раки и остановились только тогда, когда писк прекратился. Георг сбросил свой рюкзак с плеч, залез внутрь и вынырнул оттуда с пластиковой коробочкой в руках. Рентгенометр! А ведь мы все дружно забыли об этом полезном приборе.

— В той стороне мощное радиоактивное поле, — пояснил немец, глядя на экран. — Даже здесь уже повышенный фон.

— Неужели город? — удивился я. — Что же там было такое, что ядерного боеприпаса не пожалели?

— А, может, здесь атомная электростанция была? — предположил Гоша. — Ну, типа Чернобыля.

— А мы сейчас посмотрим, — ответил я. — Смотрите, какой наблюдательный пункт удобный.

Все дружно посмотрели на скальный выступ. С северной стороны скала имела довольно пологий склон, и мы дружно полезли наверх. То, что открылось нашему взору, нельзя описать никакими словами. Мы вырывали друг у друга бинокль, чтобы вновь и вновь посмотреть на этот кошмар. Города не было. Совсем не было. Вдали виднелась огромная воронка, а местность на много километров вокруг словно была залита стеклом, которое ярко бликовало под солнцем. Пологие холмы разной высоты играли в солнечных лучах, весело бросаясь солнечными зайчиками. Если бы меня сейчас сбили с ног бревном, я бы чувствовал себя намного лучше. Да и остальные тоже, по-моему. Тут же, на вершине, мы развернули карту и составили наиболее безопасный маршрут, чтобы обойти зону заражения. Соваться в радиоактивную зону как-то не хотелось.

Мы шли, молча по пыльной дороге, прибитые увиденным. Говорить не хотелось. Одно дело знать, что какие-то города превращены в радиоактивную пустыню. Другое, самому увидеть этот кошмар. По-моему Генрих Гейне говорил: «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки». Чем дальше, тем больше я с ним соглашаюсь. А русский поэт, кажется, Федотов, добавил: «Чем больше жизнь я изучаю, тем больше я люблю зверей». Тоже не в бровь, а в глаз.

— Михалыч, помнится ты нам лекцию читал про основные чувства человека, — вдруг проговорил Игорь.

— Было дело.

— Вот скажи, а желание убивать это тоже основное чувство?

— Такого чувства нет.

— Но ведь убиваем же. Вон до какого кошмара докатились.

— Это не желание убивать. Это стремление к власти.

— И как это сочетается с тремя древними чувствами?

— Страх, голод и лень рождали в человеке желание выживать. А выживать легче вместе. И человек сбивался в общины. А в каждом стаде или стае есть вожак, который сильнее всех, умнее и хитрее. Так и у древних людей. Только свою исключительность ещё доказать надо. А это борьба. Ведь претендентов всегда больше одного. Природа это предусмотрела. Как и то, что остальные члены общины должны подчиняться своему вожаку. Позднее, с развитием цивилизации, вожди мерялись силами уже не внутри своего рода или общины, а между такими же вождями, чья община или род мощнее, сильнее. Победитель убивал побеждённого, присоединял его род к своему, тем самым усиляясь и расширяя свои владения. Так появились первые войны. Ну а дальше по накатанной. Мощнее вооружение, больше народа вовлекается в бойню. Уже государства между собой выясняют, кто круче. Вот и всё.

— Как-то у тебя примитивно всё выходит, — усомнился я.

— А зачем усложнять? Фрейд вообще говорил, что за всеми поступками человека стоит банальный секс. Это, знаешь, как в компьютере. Каких только программ нет. Смотришь и удивляешься. А какая графика! И за всем этим стоит двоичный код. Всего лишь ноль и единица.

— Ну, да. Наверное, ты прав.

Таких военных городков на просторах бывшего СССР полно. Обычный типовой военный городок закрытого типа. Вот только настораживает, что ни одного человека в обозримых пределах видно не было. С противным скрипом болтались на ветру въездные ворота, бликовали на солнце окна КПП, да ветер гонял по бетонке какой-то мусор. Дорога к КПП шла между двух озёр, почти вплотную подходящих к бетонному забору. Стоячая зелёная вода воняла болотом, и это болотная вонь доходила даже сюда, на опушку редкого лесочка, через который мы шли уже два часа. Ну да, ветер ведь в нашу сторону.

— От комаров, наверное, никакого спасения, — проговорил Михалыч.

— Да, здесь на репеллентах можно было бизнес сделать, — подтвердил Георг.

— Вам бы, капиталистам, только бабки делать, — подколол его Игорь.

— А что в этом плохого? — удивился немец. — Лучше быть бедным, но гордым?

— Так, всё! Прекратили собачиться, — оборвал я начинающуюся дискуссию и опустил бинокль. — Городок, судя по всему, пустой. Вот только знать бы, почему? Георг, что твой газоанализатор говорит?

— Молчит. И рентгенометр тоже.

— Что-то стрёмно туда идти, — с сомнением произнёс Дима. — Просто так такие городки пустыми не становятся.

— Следов бомбардировки нет. Внезапная эвакуация?

— Давайте не пойдём туда, — робко попросила Валя. — Мне страшно.