Дорога домой

Тяжело смотреть в глаза убийцы и слышать в подробностях рассказ о смерти их общего брата. Видеть, как смакуют все подробности его гибели и осознавать весь ужас произошедшего.

Ведь гипотетически предполагать — это одно; видеть и слышать совершенно другое. Иметь братьев и в следующий миг окончательно осознать: один убит второй убийца. Семьи больше нет. И пытаться держать лицо, когда внутри

Научиться собирать себя по крупицам из раза в раз, с каждой потерей близкого существа.

Сколько мы так просидели не знаю. Но то ли Дух, то ли сами стены маминого дома помогли и ему, и мне прийти в себя. Осталось совсем немного до Первой встречи Собрания и допроса Асоры, которую Сафа обещался к тому времени арестовать и доставить в здание разведуправления. Томаниса тоже должны были привезти туда, только не в качестве подозреваемого, а свидетеля. Надеюсь, что участью свидетеля он и отделается в итоге.

Обратно к Сафе мы вернулись за два часа до начала заседания. Пока новый глава ХРУ (хаврийское разведуправление) подготавливал помещение для «разговора» с Асорой, мы втроем обсудили восстановление заставы, разгромленной степняками. Даккар все время с момента прилета так и проторчал в Собрании, представляя нашу сторону при допросе Асоры и оформляя все документы.

Поэтапный план восстановления у меня уже был, так что оставалось только подтверждение от Сафы, и взаимный договора со всем Собранием о присоединении новых земель к моим. Оказалось, главы Собрания особо не препятствовали этому никому не хотелось тратиться на защиту беспокойного участка границы и обработку узкой полоски земли, расположенной между моими землями и Чоровией, так что спихнули мне это «счастье» без особых возражений и даже не так чтобы возмущались поставленными мной условиями. Поэтому, к моменту, когда нам сообщили о том, что все готово для допроса, я ставила последний росчерк своей подписи под многостраничным договором (а вы думаете, Даккар, составляя его совместно с Сафой, каждую загогулину учел и внес, дабы не искушались некоторые за чужой счет сливки снимать), заранее подписанным уже всеми главами родов. Ну вот, земли ширятся, а я я как-то ну, глобальной радости не ощутила, но чувство удовлетворения от хорошо проделанной работе осталось.

* * *

Стул, стол, привинченные к полу, серые стены и яркий свет, исходящий от дневных осветителей на потолке. Асора была все такая же. Высокая, красивая, с точеной фигуркой и брезгливой гримасой на лице, которая, казалось, никогда не покидала его. А вокруг

Прикрыв глаза, увидела уже знакомую черноту. Все-таки она? Я не знала, чего больше было в последней мысли вопроса или утверждения. Неужели я ошиблась — и все же она? или не ошиблась?

После общения с Асорой и Томанисом очень многое прояснило ситуацию. Это она вместе с Гарнилаем организовала лаборатории, в которых мне с детьми тоже пришлось побывать. И Ишму поддерживала тоже она и тогда, и до недавнего времени. Томаниса же просто использовала, как источник информации о моих планах и перемещениях, потому не сильно-то и возмущалась, когда он в моем городе месяцами пропадал. Хотя и знала о том, что Эфа со мной, от того и бесилась по-тихому часами.

Короче собралось на нее много: подогревание интереса в преступных мечтаниях чоровийского короля (уж не знаю, как они друг друга нашли, но думаю, Даккар расскажет), нападение степняков, организация покушения в поселении оборотней все она. И причины тому банальные: зависть, желчь и ненависть. И каждодневное напоминание о том, что не ее — правильную и законную- любят, не она — красивая и умная счастливая мать детей что доля ее воспитывать и заботиться о бастарде мужа от ненавистной соперницы.

Запретная, болезненная любовь к тому, кто уже был женат. И дикое желание иметь от него детей. Хоть одного, в котором бы сочеталась ее и его кровь, обе их частички, ставшие одним целым в общих потомках. Отсюда и неестественная страсть к экспериментам иметь свое дитя, даже если его появлению предшествовали смерти многих других Приемлемо — они же чужие.

Да, Гарнилай нашел себе достойную пару. Теперь было ясно, кого он так отчаянно старался защитить в последний наш разговор. Томаниса же мне даже стало немного жалко — столько десятилетий прожить вместе и

Сначала его использовали просто для того, чтобы банально воровать деньги из семейного дела, потом же как ширму для прикрытия своей интрижки. Мда, встретились два одиночества, что называется. Это же оружие массового поражения, парочка таких дел понаворотила — до сих пор расхлебываем, никак расхлебать не можем, извините за каламбур.