Дорога домой

Распоряжаться слугами в замке оказалось на удивление легко. Ни у кого даже мысли не возникло, что они могут ослушаться. Уже через полчаса, чистые, одетые в халаты мы вдвоем сидели в комнате Дервиса за небольшим столом, накрытым различной снедью.

Так уж получилось, что «моя комната» (оказывается, такая тоже существует в природе, в смысле в этом замке) была не готова и мне пришлось воспользоваться ванной Дера. Вещи мои, соответственно, были отнесены слугой в другую комнату, а мне ничего не оставалось, как напялить на себя одолженное у Дера. Ощущать себя в одежде Дера было несколько необычно, а уж ловить обонянием исходящий от собственной кожи запах этого мужчины и подавно. Это возбуждало?! К тарталу! Не вестись же на поводу у инстинктов, правильно?

Кушалось лично мне через силу, несмотря на то, что желудок непрерывным громким ворчанием требовал к себе внимания, и краска смущения не сходила с моего лица. Да что там лицо, у меня, судя по расползающемуся по телу жару, всеми оттенками красного пылало все тело. А все из-за того, что сидеть пришлось в чужом халате, под которым ничего нет, в присутствии мужчины. Дер тоже еле-еле ковырялся в тарелке. И это при нашей-то ускоренной регенерации! Нужно было срочно придумать, чтобы отвлечь и его, и себя от угнетающих мыслей и все съесть.

Как назло ничего приличного не придумывалось. То ли на организм так повлияло долгое отсутствие мужчины в моей жизни. То ли постоянно не дающие покоя мысли о том, что на мне в данный момент одето, то ли вообще, о степени моей раздетости, но мысли мои приобрели несколько неординарный поворот, можно даже сказать немного пошловатый, поэтому озарение о веселом, не пошлом развлечении Дера запаздывали, от чего я нервничала еще больше.

В общем, я не придумала ничего лучшего, как немного потянувшись вперед, взять в свою ладошку руку несчастного тхае и немного сжать, тем самым пытаясь поддержать.

Дальнейшее развивалось в каком-то ускоренном режиме. По коже словно разряд прошелся.

Миг, и я сижу на коленях у Дера, обнимая за шею, погружая пальцы в жестковатые длинные волосы, а он, сжав обеими руками талию, щекочет прерывистым дыханием, смешанным с шепотом, короткие волоски возле уха.

Еще и мы стоим у кровати уже наполовину раздетые или наполовину одетые? Не важно!

А дальше было нежно, жарко, сладко и так долго-о-о. И ласка, сменяющаяся огнем и неудержимостью, скорее даже полной бесконтрольностью. Огонь, вырывающийся вверх, из самых глубин, а потом ме-е-едленно, почти замирает в воздухе маленькими искорками, оседающими вниз, чтобы легонько коснуться нашей кожи, впитываясь в нее и даря негу наслаждения.

Это было другое измерение или реальность. Где есть ты и ОН подаривший тебе счастье. Где нет моего — его тела, а только одно целое. Горячее, буйное, живое вечное.

И никаких лохматых чудовищ в постели. Похоже, жизнь таки налаживается.

* * *

Жарко. Неужели дети опять в «приступе заботы» о маме (читай: лень застилать свою постель) свалили на меня все свои четыре одеяла? Тогда понятно, почему мне так душно и тяжело.

Дети?!

Глаза открылись самопроизвольно подмышка (не моя) с почти зажатым в ней носом (моим). Теперь понятно, почему душно. Не так чтобы воняло, запах, можно сказать даже приятный, но попробуйте подышать носом, зажатым чьей-то подмышкой. Глаза опять закрылись, и мысли потекли уже более спокойно в сонном мозгу, определив причину неудобства. Остается вопрос: почему тяжело? Смутные догадки уже бродили в голове, но как-то не хотелось их себе озвучивать даже мысленно. И да, кстати, вопрос: чья подмышка?

Глаза открылись повторно. На этот раз от шока

Ох-х-х, а память-то возвращается!..

Через секунду закрыла глаза. Нет, не для того чтобы вспомнить. Для того чтобы не видеть, как стремительно краснеет кожа по всему телу от стыда. Твою-ю-ю маму!… И до свадьбы!

Обреченный стон вырвался сам собой, и голос свой в этом хриплом сипе как-то с трудом удалось идентифицировать, зато воспоминание о том, как я сорвала голос и какие элементы акробатики перед этим последовали

Глазки зажмурила еще сильнее.

Мне конец! Если Эфа узнает точно конец! V! О других родственниках вообще молчу. Окрутят в момент, даже оглянуться не успею, как в ушах будут торчать висеть неважно, обручальные серьги.

Выбраться из-под разбросанных по мне по-хозяйски верхних и нижних конечностей не представлялось возможным, потому пришлось смириться и замереть на месте, пытаясь осмыслить ситуацию.

Дети-дети что-то такое в мозгу крутится по поводу детей, а что никак не могу понять. Дети дома, с ними все нормально. Дух строит. Эфа контролирует. Хетура, если не дай Вышний что, уже бы связалась. Что же я забыла?

На минуту замерла столбиком, ага, лежачим. Будем мыслить логически? Бу-у-дем.

Дети — они рождаются. Растут. Женятся. Рожают своих детей, мне внуков то бишь не, не то начнем сначала.

Дети рождаются рождаются, после того как мм родителям бывает очень приятно или не очень, но мне, если честно, было безумно Приятно это не то слово, да.