Дорога домой

Я торопливо записал в склерозник – отвары из рук Сира не принимать. Геофагия не только прикольное название, но и сомнительное психическое расстройство. Имел я в виду такие травки.

Спустившаяся с небес фейка смахнула со лба болезненный пот и решительно сверкнула не скрытым челкой глазом:

– Я поведу! Путь чист. За ближайшим холмом охотится мантикора, но нас не тронет, осторожная до трусости.

Киваю:

– Хорошо, веди. Щиты не опускай, держись в пределе видимости.

Фея дернула щекой – понимай как знаешь. Вновь вспорхнула в небеса, насилуя крылья и срывая с них трепетно лелеемую пыльцу.

Сиреневый проводил ее встревоженным взглядом, молча покачал головой.

Следующие двенадцать часов стали испытанием наших нервов. Летунья вела нас загадочным противолодочным зигзагом, все ускоряясь и не желая отвечать на вопросы. Ее щеки полыхали нездоровым румянцем, крылья потеряли прозрачность, дыхание участилось до лихорадочного хрипа.

Мы реально забеспокоились и мчались следом скорее, чтобы догнать и спеленать. Фея безразлично принимала налагаемые на нее лечилки, но останавливаться не желала. Все гнала и гнала вперед, под конец и вовсе вытянув курс в ровную нитку на максимальной скорости. Похоже, летела она уже на автопилоте, заставляя нас галопом форсировать речушки и овраги, прошибать рощи и врубаться в заросли хищного кустарника.

Добравшись до стены, она обессиленно сложила крылья и кубарем рухнула вниз.

Пришпоренный сырой силой, Гумунгус домчал меня за минуту. Спрыгнув с медведя, я упал на колени рядом с фейкой, разрядил в нее Великое Излечение и торопливо запустил диагностический конструкт.

Малышка приподняла голову и слабо улыбнулась:

– Добрались… Лаит, мой бог, пообещай мне…

– Что?!

– Когда у тебя родится дочь, назови ее Фалой…

Я нахмурился. Диагност сообщал о стремительном отторжении души. И что с этим делать, было не очень понятно. Плюс эта глупая просьба…

– Фалой?! В честь чего, что за глупости?

– В честь меня и нашей любви… Фала – Фея Алых Лугов… это я…

Глаза феи закрылись, слезинка скатилась по горячей щеке. Я рефлекторно потянулся, убирая мокрую челку с ее лица.

И отшатнулся!

Вместо правого глаза алела глубокая рана, а на виске белел росчерк такого знакомого мне шрама! Печать Цитадели Стоединого?!

Фея вновь распахнула единственный глаз и грустно улыбнулась:

– Теперь ты понимаешь, да?

Глава 12

– Ядержу ее… – с напряжением в голосе сказал Сиреневый.

Вены на его висках вздулись, глубокие морщины исполосовали лоб. Сир действительно удерживал фейку за крохотную ручку, сидя у ее ложа на колченогой сотворенной табуретке. Но главное – домовой не давал измученной душе покинуть тело. А она рвалась! Как заарканенный мустанг, билась на астральном поводке, вздымая брызги силы и распугивая потустороннюю мелочь.

Домовой оставил попытки восстанавливать глаз феи – его все равно рассекало кровавым стигматом, и васильковое желе липкой кляксой растекалось по подушке. Так лечить – только мучать.

Благо большую часть времени Сир держал летунью в глубоком коматозном сне. Хотя и то, что она успела нам рассказать, заставляло скрипеть зубами и искать встречи со Стоединым. Одна беда – мы ему на один зуб. Молочный.

История феи оказалась довольно тривиальной.

Для того чтобы дитя лугов могло появиться на свет, требовался цветок. Нет, не так. ЦВЕТОК!

Не простой, а способный выдержать привязку души магического существа. С последующим потенциалом роста до околобожественного, а если повезет, то и бога места. Срок жизни такого растения приближается к локальному бессмертию. Объемы пропускаемой и накапливаемой энергии измеряются в сотнях Хиросим.

Хотя сам росток Цветка новорожденной феи не сразу и отличишь. А наступив, можно и вовсе раздавить, как тривиальный одуванчик. Правда, долго после этого не проживешь. Феи мстительны, словно обманутая женщина. Да и смерть будет столь лютая, что проще самому перегрызть себе вены на запястье. Превентивно и во избежание.

Я даже способен поверить, что Творец некогда был феем. Комплекс маленького человека. Все эти мелкие товарищи имеют нехилую мотивацию к компенсации роста внешними достижениями. Список земных завоевателей тому примером. От Тамерлана и Чингисхана до Наполеона.

Как ни странно, на минус восьмидесятом ярусе такие цветы были. Но исключительно в запретном саду у Стоединого. Только у него имелась живая земля, удобренная волшебной пыльцой с крыльев фей. Присутствовал колодец зеленой силы, ради сотворения которого отдали жизнь несколько богов природы. Были и крохотные ростки «магиа плантос», доставляемые раз в столетие бесплотным курьером торгового дома «Братьев Савоофивичей».

Именно этим объяснялась добровольная работа фей в чужом саду и подневольное стукачество владельцу яруса. А куда ты рыпнешься, когда сосуд привязки твоей души находится у Стоединого? Сломай Цветку лист – и полые кости твоих рук искорежит в мелкое крошево. Полей его испорченной кровью – и черная рвота задушит даже бессмертного.