Дорога домой или Цена престола

— Да уж, — пробормотала Эрилин себе под нос. — Если меня боятся крысы, значит, не все потеряно.

Эрилин не знала, сколько она ползла в темноте. Несколько раз она абсолютно теряла ориентацию в пространстве, тогда ее охватывала паника, и требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.

Иногда принцесса чувствовала отчаяние, ей казалось, что она заблудилась, и никогда не выберется из этого места, и умрет, никем не замеченная. Никто даже не станет ее искать...

Но Эрилин упрямо ползла вперед, твердо решив, что не сдастся до последнего вздоха.

Ей показалось, что она услышала голоса. Правда или галлюцинация? Эрилин повернула в шахту, уходящую налево, надеясь, что правильно поняла, откуда раздавался звук.

Она чуть не потеряла сознание от нахлынувшего облегчения, когда увидела в конце туннеля слабый свет. Руки болели, спину ломило.

Эрилин приблизилась к освещенному отверстию, заставляя себя даже дышать через раз.

Вентиляционная шахта выходила под потолок одной из забытых пыточных камер. Эрилин посмотрела вниз и тут же отшатнулась, от того, что она там увидела, зашлось сердце.

«Господи, помоги!»

Она отвратительный человек, она убийца собственного брата, и заслужила все возможные и невозможные кары, но Гэбриэл ничего этого не заслужил. Не заслужил!

В пыточной камере на столе лежал Джоф, все его тело было в порезах, ссадинах и ожогах, кровь стекала на столешницу тонкими струйками, в помещении витал запах паленой плоти, и Эрилин пришлось зажать нос, чтобы ее не вырвало. Она внимательно вглядывалась в юношу. Его глаза были закрыты, кажется, он был без сознания, но жив. Руки и ноги на месте, грудь мерно вздымается от дыхания.

Жив, она успела!

Гэбриэл был прикован у стены напротив. Запястья разорваны и вздулись, поглотив часть металла, рукава рубашки пропитаны кровью до самых локтей. Но самым страшным было его лицо. И пугали ее вовсе не разбитые губы. На лице Гэбриэла было то самое выражение, которое она уже видела после убийства Андреса, вернее, отсутствие всякого выражения. Если бы у него не были открыты глаза, Эрилин бы решила, что он без сознания, но нет, его взгляд был осмысленным и устремлен на человека, вышагивающего между ним и Генти по комнате.

Увидев этого типа, Эрилин сразу же поняла, что не ошиблась в своих предположениях. Только один сатанид возрастом старше сорока мог преследовать Гэбриэла.

«Что ж, будем знакомы, Сентас Рей».

Эрилин не испытывала страха, только отвращение.

— Ну, чего же ты молчишь? — распинался Сентас Рей. — Умоляй меня, моли! Я хочу это слышать!

— Может, тебе еще станцевать? — Эрилин вздрогнула от звука голоса Гэбриэла, он был совершенно безжизнен.

— Я убью его, — напомнил сатанид, поигрывая каким-то металлическим предметом в руках, видимо, очередным орудием пыток, которому принцесса не знала названия.

— Ты и так его убьешь, — Гэбриэл не отводил взгляд и смотрел на учителя в упор, и это злило того больше всего.

— Умоляй! — закричал он, стремительно переместился и отвесил ему новый удар по лицу. — Сейчас я начну отрезать ему пальцы, и ты научишься умолять! Я все равно сломаю тебя!

На губах Гэбриэла появилась презрительная улыбка, он сплюнул кровь.

— Ты так ничего и не понял, Сентас. Ни черта ты не понял.

— Ты пожалеешь, — процедил сатанид и направился к столу. — Учти, этот мальчик умирает по твоей вине.

Гэбриэл не ответил. У Эрилин сжалось сердце, она потянулась к сумке, беззвучно вынимая лук.

Сатаниды лучшие бойцы в мире, они непобедимы. Но непобедимостью они обязаны исключительно своей бесчувственности, единственной привязанностью — к Братству. Сатанид может поймать стрелу на лету, уклониться, что Гэбриэл уже как-то демонстрировал. Сентас Рей был способен на это, Эрилин не сомневалась. Но сейчас он совершил самую страшную ошибку в своей жизни — он забыл про Братство, поддался своим личным эмоциям. Сентас Рей так жаждал сломить непокорного ученика, что это затмевало собой все.

Эрилин натянула тетиву. У нее был только один шанс, один единственный выстрел. Если она промажет, то все они умрут. Но лучше умереть, чем сдаться раньше в своей голове и не попробовать. Отец всегда говорил, что истинные победы и поражения сначала происходят в головах людей и лишь потом на полях сражений. Кажется, сейчас она, наконец, поняла, что он имел в виду.

Один выстрел. Одна попытка.

Руки вспотели, сердце набатом стучало в ушах.

«Не сметь! — приказала она дрогнувшим рукам. — Не сметь дрожать!»

Одна попытка.

Единственный шанс.

Не ради себя.

Сентас Рей подошел к столу и обернулся, его взгляд был целиком прикован к Гэбриэлу и его реакции, он даже не подумал посмотреть вверх.

— Будешь умолять? — промурлыкал он, занося острый предмет над кистью Джофа.

Эрилин выдохнула и спустила тетиву.

Сентас Рей так увлекся Гэбриэлом, что действительно не успел среагировать. А ведь он сам пытался выбить из своего ученика все человеческое, совершенно забыв, что человеческими является не только любовь и преданность, но и ненависть. Сентас Рей попался на свою же удочку.