Дорога домой или Цена престола

Что ж, король умен и внимателен. В принципе, Гэбриэлу было безразлично, сколько ему лет. Он — это он. Но нанимателей почему-то всегда нравилась цифра побольше. Но, если Эдвину страшно рассказать о себе правду, не получив ничего в ответ, то — почему бы и нет?

— Мне двадцать три года, насколько мне известно, — честно ответил Гэбриэл. — Моя мать умерла, когда я был слишком мал, поэтому я не знаю свой точный возраст. Но разве это имеет значение?

Король покачал головой:

— Никакого. Но я хочу знать хоть что-то о человеке, которому собираюсь доверить тайну всей своей жизни.

Слово «собираюсь» звучало обнадеживающе, вот только о своем прошлом Гэбриэл откровенничать не собирался. Не было в нем ничего хорошего, и нечего в него посвящать посторонних, когда сам не много знаешь, а то, что знаешь, хочется забыть.

— Где ты учился? — и все же, узнав возраст, королевское «вы» плавно перетекло на «ты». Как всегда.

— Везде, — невозмутимо ответил Гэбриэл. Это была ложь, но на данный вопрос он не мог сказать правду. — На улицах. Если вы об учебных заведениях, то ни в каких.

Король недоверчиво хмыкнул.

— А откуда тогда такие манеры, правильная речь?

— По-вашему, по улицам проходит и проезжает мало богачей? Если хочешь чему-то научиться: смотри в оба и повторяй. Для этого нужно лишь цель и упрямство.

— Которого, как я вижу, тебе не занимать.

Гэбриэл кивнул, отмечая, что король поверил.

— Правильно видите. Но, мне казалось, мы начали говорить о вашем сыне.

Король задумчиво пожевал губу, уже не стесняясь показывать свое волнение, и начал:

— Это произошло больше двадцати лет назад...

История оказалась недлинной. И Гэбриэл пытался впитать в себя каждое слово. Однако не было во всем этом чего-то необычного. Таких историй он слышал уже ни один десяток. И вечно-то люди типа Эдвина списывают свою трусость на то, что тогда они были слишком молоды и обстоятельства были против них. Вот и все, что случилось с сыном короля, не было необычным. Гэбриэл не собирался ни стыдить Эдвина за малодушие, ни хвалить за то, что он, наконец, решил отыскать Ричарда. Это дело на совести Эдвина, и прощать или осуждать его — личное дело его сына.

— Я проклинал себя всю свою жизнь, — заканчивал король. — Когда-то я боялся общественного мнения, но только с годами я сумел понять, что нет ничего важнее Ричарда. И не только потому, что он должен по праву получить трон Алаиды, а потому, что он мой сын. Не знаю, простит ли он меня, я приложу к этому все силы, но сперва Ричарда нужно найти. А, — Эдвин дернул уголком рта, — а, если он мертв, я должен это знать, — он, наконец, поднял глаза на Гэбриэла. — Так ты возьмешься за это дело?

Несмотря на то, что история не была необычной, фактов было уж слишком мало.

— Ричард — сын ведьмы? — уточнил Гэбриэл. — Должны ли были ему передаться по наследству магические способности его матери?

— Не знаю, — признался Эдвин, — Милина говорила, что магическое умение необходимо долго воспитывать, иначе оно останется на уровне рефлексов, которые срабатывают как самозащита. Так что Ричард может быть как обученным магом, так и ничего о ней не подозревать.

Все еще сквернее. Мага найти проще, их не так много. А так... А ведь столькие уже искали Ричарда, но эффект по-прежнему один...

— Скольких вы нанимали до меня? — поинтересовался Гэбриэл. Король неодобрительно нахмурился, видимо, он решил, что вопрос к делу не относится, но все же ответил:

— Двенадцать? Пятнадцать? — пожал плечами Эдвин. — Я уже и не помню.

— И что они выяснили?

— То, что Энн была в Иканоре, а, уходя оттуда, изменила имя. Это все. Они даже не уверены, ушла ли она оттуда с Ричардом или оставила его там.

— Не густо, — протянул Гэбриэл. Но ужасно интересно. Непростое дело — это всегда подарок.

— Так берешься?

Гэбриэла так и подмывало согласиться, не глядя, но сказать «да» значит поручиться за это. А если найти Ричарда не удастся? Что тогда? Стать очередным неудачником?

В равнодушном и холодном до этого взгляде короля теперь светилась мольба, не явная, не фальшивая, чтобы разжалобить и склонить на свою сторону, а настоящая. Его можно понять, ведь ни один из нанятых им профессионалов ничего не добился.

— Берешься или нет? — от отчаяния Эдвин начал злиться.

Гэбриэл представил себя на месте короля. Далеко ходить не пришлось. Он не знал своих родителей и отдал бы многое, чтобы кто-нибудь помог бы ему их найти. Сам он не сумел...

— Берусь, — кивнул Гэбриэл.

Плечи короля расслабились.

ГЛАВА 2

Осень в Иканоре выдалась на удивление теплой, обычные дожди не собирались, и погода была просто превосходной. Однако Эрона, короля Иканора, не радовал даже теплый солнечный день. С каждым днем он чувствовал себя все хуже. Болезнь обострялась. Лекари говорили, что не все потеряно, что лечение, наконец, найдено, но боль по утрам не оставляла.

И все-таки Эрон не зря прожил жизнь: он был счастлив в браке, достойно правил страной, и у него есть дети, которые продолжат его дело.