Дорога Гермионы

Они пошли к горе Хокаге, по улицам строящейся, восстанавливающийся, восстающей, подобно мифическому фениксу, из пепла и огня Конохи. Перестук топоров и молотков, выкрики шиноби, суета горожан, уцелевших, выживших, развалины домов и поврежденная гора, все это сплеталось в картину разрушения -- восстановления, и Хината внезапно поняла, что испытывает светлую грусть, от того, что Наруто нет рядом. Она посмотрела на гору, улыбнулась, представив, как замечательно там будет смотреться каменная голова Наруто.

26 июня 79 года. Лагерь войск Альянса.

-- Наруто, - сказал Джирайя, положив руку ему на плечо, - нам предстоит тяжелый бой.

-- Я готов, Эро-Сеннин!

-- Постарайся сдерживать себя, хорошо? Если повторится что-то подобное тому, что было в скалах страны Неба, то я могу и не успеть тебя спасти!

-- Нет, Эро-Сеннин, - Наруто покраснел и отчаянно замотал головой. - Такое больше не повторится! Я... я изменился, вот! Я говорил с Хинатой, да! Обещал ей вернуться!

С каждым выкриком Наруто краснел все сильнее, и повышал громкость.

-- Я буду сражаться в полную силу! Чтобы больше никто не умирал!

-- Правильно, Наруто, - одобрил Джирайя. - Теперь я вижу, что ты готов.

26 июня 79 года. Госпиталь Конохи в стране Весны.

-- Держи, отец, - Асума протянул зажженную сигарету.

-- Баловство это все, - проворчал Третий, но отказываться не стал. - Как там дела?

-- Альянс готовится атаковать летающую крепость Акацуки, и уничтожить их, - сообщил Асума. - Лист во главе Альянса, Киригакуре уничтожена, Кровавая Тюрьма разгромлена, наш десант поведет Райкаге, Шикаку -- управляет операцией.

-- Я знал, что Цунаде справится, - улыбнулся Третий, делая глубокую затяжку.

-- Учиха Итачи перешел на нашу сторону в той битве, и его сведения помогли шиноби выстоять, Годайме вручила ему хитайате и объявила главой клана Учиха, - добавил Асума.

Хирузен закашлялся, в палату вбежала молоденькая медсестра.

-- Асума-сама! Сандайме-сама! - с почтением и возмущением закричала она. - Это нарушение режима! Вы еще не выздоровели!

-- Без табака я умру быстрее, чем с табаком, - проворчал Хирузен, в одну затяжку докуривая сигарету.

-- Я все расскажу Цунаде-сама и Шизуне-сама!

-- Извините, Сая-сан, - сказал Асума, - это моя вина, я уже ухожу.

Он сделал рукой знак, Третий моргнул в ответ, после чего Асума вышел из палаты. Медсестра распахнула окна, давая дорогу прохладному ветру с ледников страны Весны, с возмущением в голосе воскликнула.

-- Цунаде-сама прописала вам строгий режим, Сандайме-сама!

-- Да, да, конечно, извините, Сая-сан, - обескураживающе улыбнулся Третий.