Дорога Гермионы

Главное -- найти шиноби и получить каплю его крови! Пылая яростью и злобой, Хидан развернулся, ища взглядом шиноби посреди развалин, поваленного леса и серой равнины, и думая о том, что Лидер уже всех сокрушил и улетел, забыв о нем. Все о нем забыли, но он им покажет ярость Джашина!

-- Вот он! - раздался крик и Хидан осклабился.

Он взял наизготовку железный штырь, облепленный землей, и поднес к губам знак Джашина, продолжавший болтаться на груди. Но не успел Хидан вознести хвалу своему божеству, как его окружили.

-- Ебать! Что-то вас слишком дохуя! - сказал Хидан, оглядываясь.

Три десятка джонинов, окруживших его, молча смотрели с высоты куч камней и сломанных стволов, распространяя вокруг цунами ки, вызванные мыслями о том, что им попался все-таки один из Акацуки. Неизвестно, как сложилась бы судьба Хидана, не будь у джонинов четкого приказа взять его живым и желательно целым. Шикаку не хотел рисковать потерей бесценного источника информации, пускай даже, оный источник бессмертен, и пусть даже есть Итачи, вернувшийся в Коноху.

-- Джашин-сама! - вскричал Хидан.

-- Бей его! - ринулись вперед джонины.

14:26. Возле разрушенной резиденции Хокаге.

Итачи согнулся, закашлялся, выплевывая кровь, ощущая, как сжимается грудь, перехватывает дыхание. Как всегда, после перенапряжения, после чрезмерного использования шарингана и особенно Мангекё шарингана, болезнь дала о себе знать. Усилием воли он подавил кашель, выпрямился, утирая рот, и не устояв привалился к стене, и тут же понял, что зря это сделал.

Годайме Хокаге и Хатаке Какаши уже стояли перед ним, сосредоточенно изучая.

-- Цунаде-сама, Какаши-семпай, - пытаясь удержать голос, произнес Итачи.

-- Итачи, давно это у тебя? - спросил Какаши, рассматривая кровавые следы.

После той ночи, когда я перебил клан, хотел ответить Итачи, но новый приступ кашля скрутил его, ударил об стену, заставил замолчать. Цунаде, разглядывая Итачи, лишь цокнула, активируя Шосен дзюцу. Провела рукой вдоль тела Итачи, еще раз досадливо цокнула.

-- Вечно вы так, молодые, - произнесла Цунаде, - ведете себя как будто бессмертные. Придется провести ударное лечение, полежать в госпитале.

-- Мне незачем жить, Годайме-сама, - прокашлял Итачи.

-- Ха! - фыркнула Цунаде. - Никак героически помереть собрался? Надо было думать, прежде чем спасать Коноху! Теперь придется лечиться!

-- Но