Дорога из Освенцима

Антонина убирает руку. Силка выходит во двор, где на снегу сидит Йося, дрожа от холода и боли. Солнце опускается за горизонт. Силка смахивает снег с обожженной руки, а потом забинтовывает ее лоскутом от простыни. Помогая Йосе подняться, она обнимает ее и ведет в барак. Непривычное для Силки чувство: быть так близко к кому-то. Последний человек, к которому она добровольно прикасалась, была Гита. Собравшиеся вокруг печки женщины расступаются, освобождая теплое место для девушек.

Звучит призыв на ужин. Йося отказывается встать с постели. Ее беспомощность вызывает у Силки досаду и гнев. Силка уже готова оставить подругу в бараке, но потом ей приходит на ум, что намного хуже будет, если Йося не поест, не восстановит силы.

– Йося, пойдем, – говорит она, помогая девушке встать.

В столовой Силка протягивает Йосе кружку с супом. Та берет кружку в левую руку. Когда ей швыряют кусок черствого хлеба, Йося не в состоянии взять его. Хлеб падает на пол.

Охранник наблюдает за Силкой, стоящей следующей в очереди, чтобы узнать, что она сделает. Если она поможет подруге, то ее могут наказать. Если не поможет, пострадает Йося. Йося наклоняется, крепко держа кружку и умоляющими глазами глядя на Силку. Не сводя глаз с подруги, Силка зажимает в зубах свой кусок хлеба – молчаливая подсказка. Йося осторожно ставит кружку на пол, поднимает кусок хлеба и зажимает его в зубах, а потом берет свою кружку и идет дальше.

Они находят место, где можно встать у стены, подальше от глаз охранника, и Силка вынимает изо рта Йоси кусок хлеба и помогает ей засунуть его в рукав ватника.

* * *

В бараке женщины, смягчившись, спрашивают Йосю про ее руку. Она храбро отвечает, что все будет хорошо. Силка довольна. Еда явно улучшила настроение Йоси.

Сидя на постели, Силка смотрит, как на оконном стекле снаружи тает снег и по стеклу, словно слезы, стекает вода. Она просит Йосю показать ей обожженную руку и осторожно разматывает самодельную повязку, последний слой которой пристал к воспаленной коже. Чтобы не закричать от боли, Йося прикрывает рот левой рукой.

– На вид стало лучше, – говорит Силка, пытаясь успокоить Йосю словами, в которые сама не верит.

Просто она знает, как важно не сдаваться.

Подходит Наталья, садится рядом с Силкой и рассматривает рану:

– Завтра спрошу Антонину, есть ли здесь больница или санчасть. Если есть, там смогут наложить подходящую мазь.

Силка знает: на любого, кто пытается отлынивать от работы, здесь посмотрят косо. Но если не вылечить Йосе руку, все может быть гораздо хуже.

– Спасибо, Наталья, – говорит Силка.

Все они ложатся на свои топчаны. Их окутывает ночь, но светает все-таки рано, и Силка резко просыпается с сильно бьющимся сердцем, но потом опять засыпает в этой звенящей тишине.

* * *

Утром приходит Антонина, которая выглядит усталой. Она без слов делает им знак поторопиться. Наталья собирается поговорить с ней о Йосе, но Силка качает головой. Пока они идут, Силка шепчет:

– Пусть она сначала позавтракает, а не то пропустит все мимо ушей.

Силка чувствует настроение Антонины. Она научилась читать по лицам тюремщиков, конвойных – тех, кто облечен властью над другими.

Когда после переклички все идут в столовую, Наталья переглядывается с Силкой. Силка и Йося получили свою кашу, и обе припрятали хлеб в рукав. Лицо Антонины тоже немного порозовело. Силка кивает Наталье.

– Извините, Антонина Карповна, – начинает Наталья.

Силка слышит, как используют в русском имя и отчество.

Бригадирша поворачивается к Наталье.

– Наверное, вы заметили, когда зашли к нам вчера вечером, что Йося повредила правую руку. Есть ли здесь санчасть, куда она могла бы пойти?

– Как это случилось? – спрашивает Антонина.

Наталье, похоже, не хочется выдавать виновного. Несмотря на всю мерзость этого поступка, женщины не хотят, чтобы Лену посадили в карцер. Это может закончиться голоданием, болезнью, сумасшествием. Да, Силка злится на Лену, особенно за ее трусость, толчок в спину, но считает, что той надо дать еще один шанс.

Видимо, Йося тоже так считает.

– Я споткнулась около печки, – говорит Йося, – и выставила руку, чтобы не упасть.

Антонина жестом подзывает Йосю к себе.

Йося подходит к бригадирше, вытянув вперед забинтованную руку.

– Откуда мне знать, что ты просто не пытаешься отлынивать от работы?

Йося понимает ее. Она начинает разматывать бинт и, дойдя до последнего слоя, обнажающего воспаленную руку, не может удержаться от слез – так ей больно.

Силка делает шаг вперед, поближе к Йосе, чтобы показать той, что она рядом, и успокоить ее. Антонина внимательно присматривается к девушкам.

– Не так-то много вам достается, зэчки, а? – Она смотрит на Силку. – Отведи ее в барак. Скоро я вернусь.

Силка напугана. Встревожена. Но она делает то, что ей велено. Они спешат обратно в барак, и Силка бросает взгляд на остальных женщин, бредущих на работу. Идет сильный снег, окутывая их, и они исчезают из виду. Что же она наделала?