Дорога из трупов

– Не, – просипел самый старый из Торопливых, лейтенант Чухельбекер, разменявший десятый десяток и не ушедший на пенсию из-за ошибки писца. Согласно документам, лейтенанту было всего тридцать. Ну а начальство, как известно, всегда больше верит записям, чем собственным глазам. Так что Чухельбекер являлся самым морщинистым и седым из тридцатилетних людей на свете. – Это боевая труба… она играет сигнал… Эту тревогу…

– Тревогу? – Лейтенант Форн Фекалин был единственным, кто услышал пожилого тридцатилетнего коллегу.

– Наверное, МЕНТ сошел с ума, – предположил Клячисон и замахнулся, чтобы продолжить допрос.

С лестницы донесся грохот, и в дверь кубарем вкатился дежурный сержант.

Лицо его было красным, а глаза напоминали шарики для игры в пинг-понг.

– Общая тревога! – заорал сержант. – Построение в полном вооружении на улице! Немедленно!

Лейтенант Чухельбекер удовлетворенно кашлянул.

На мгновение все замерли, а потом заметались, словно пчелы в улье, куда плеснули стакан кипятка. Подозреваемый в краже кружки пива неожиданно обнаружил, что остался один, и это его вовсе не расстроило.

Оглядевшись, он стащил со стола недописанный рапорт и недоеденный пончик и бросился к двери.

А стражники тем временем строились на улице.

В дверях возникла небольшая давка, но быстро рассосалась, когда через нее прошел сержант Гриббл. Спустя пять минут, вопреки бестолковым воплям офицеров, возникло нечто вроде строя, а еще через одну из штаб-квартиры вышел мрачный Игг Мухомор.

Солнце блеснуло на его шлеме, нестерпимо засияло на парадном панцире.

И это удивило Торопливых больше воя давно забытой трубы и даже сердитого лица начальства.

МЕНТ берег свои доспехи и надевал их крайне редко.

– Так, все в сборе? – Игг Мухомор оглядел подчиненных и с сожалением признал, что да, все.

Отсутствовали только Лахов, Ргов и Калис, но по очень уважительной причине.

Зато остальные были в полной боевой готовности. Из ножен лейтенанта Долгомопса торчала ручка пилы, сержант О’Тодрал мог похвастаться ведром на выступавшей сверху части тела.

Головой ее назвал бы только очень большой оптимист.

– Мы должны защитить закон и порядок, – сообщил Игг Мухомор, – и для этого извлечь из ножен наши ме… извлечь хоть что-то из ножен… Гномы сошли с ума, громят лавки, жгут дома. Сейчас они на Пивоместной улице и идут к центру. Нам нужно их встретить и остановить!

На лицах тех стражников, которые хоть что-то поняли, изумление сменилось страхом.

Сражаться с гномами?

Стражники имели довольно смутное представление о том, что такое сражаться. Они могли бить тех, кто был слабее, удирать от тех, кто сильнее, получать жалованье и жаловаться на жизнь. Последнее, по всеобщему мнению, выходило у них лучше всего.

Но сражаться? Это же опасно!

Гномы наверняка машут топорами, а острым топором можно и порезаться…

По рядам Торопливых побежали трусливые шепотки, каменно-спокойными остались только шестеро – лейтенант Форн Фекалин и пятеро его подчиненных.

– За мной! – скомандовал МЕНТ, вытаскивая из ножен меч. – Покажем им, кто защищает порядок в этом городе!

Стражники угрюмо побрели за командиром.

Если они и были готовы что-то показать, так это задницу опасности, но пойти против прямого приказа не могли. Большинство Торопливых обладало слишком плохим воображением, чтобы представить себе такой поступок.

Они прошли по Крысиной улице, миновали площадь Фонтанов и у Грязного моста уткнулись в задние ряды плотной толпы.

Толпа глазела и комментировала. По доносившимся из нее репликам можно было понять, что творится на Пивоместной улице:

– Ух ты, классный удар! Стекла полетели…

– Какие блестящие топорики.

– Ага, дверь потащил-потащил…

– А тот что, пьяный? В собственной бороде путается…

– Теперь поджигают…

Над одним из домов поднялся столб черного дыма. Из псарни «У Лежащего» донесся скулеж и вой сотни собак, учуявших, что где-то рядом что-то горит.

– Пропустите стражу! – завопил Игг Мухомор, тыкая острием меча в филейную часть тела какому-то зеваке.

Тот повернулся:

– Ты че, козе… в смысле, проходите, проходите…

– Разойдись!! – Голос МЕНТа обладал свойством проникать через любой шум. – В стороны!!!

Случись рядом Ниагарский водопад, он бы испуганно умолк, услышав этот выброс акустической энергии. А так толпа подалась в стороны, словно море перед Моисеем и его евреями, и трясущиеся от ужаса стражники пошли вперед по освободившейся дорожке.

Их провожали насмешливыми взглядами и комментариями:

– Гля, у того из носа течет!

– А этот толстый, как только ходит?

– Это меч? Ха-ха, да это кусок жести, им банку консервов не откроешь.

Сержант Бакс-Бакс хотел было возразить, что откроешь и что он сам не раз это делал, но подумал (для чего пришлось совершить определенное усилие) и промолчал.

Лишь натыкаясь взглядом на Форна Фекалина и его подчиненных, ушлые жители Ква-Ква, умеющие осмеять даже клоуна, замолкали. Шестым чувством, выработавшимся за многие века эволюции в городской среде, они ощущали исходившую от этих шестерых опасность, острую, как стальной клинок в руках безумного цирюльника.