Дорога издалека (книга вторая)

— Вижу, друг, — нарочито успокаивающим тоном парировал Нобат, — риску опасаешься. А разве в любом революционном начинании не содержится доля риска, притом немалая? Большевистская убежденность в победе — вот на что будем опираться. Разве нам впервой, сам посуди?

— Общие слова! — отмахивался тот. — Только-только переходим на мирные рельсы, хозяйство налаживаем — и снова будоражить народ, это ли не авантюра? Малейший наш срыв — отличный повод для вражеской агитации. Ну, сам подумай, — он заговорил спокойнее, — не будет ли разумней во всех отношениях дайханам сперва дать укрепиться, оглядеться после стольких месяцев неурядицы? Скотоводство по району в упадке, весна, сам знаешь, какая выдалась. Хотя бы год еще повременить! В конце концов ведь управлялись же до сих пор при той системе орошения, какая веками складывалась, верно?

— Нет, товарищ предисполкома, неверно! — теперь и Нобат поднялся во весь свой недюжинный рост, он волновался, не позволяя, однако, себе показать это. — Стародедовские способы ведения водного хозяйства нынче не годятся! Губим землю, неразумно используем воду. А главное — теряем в глазах народа авторитет. Неужели ты не ощущаешь, попросту не слышишь? Ведь говорят почти в открытую: новая власть все одно бедняк у берега реки от воды страдает, у хвостового арыка — без воды… Вот о чем подумай! И если мы примемся в корне перестраивать дело — народ нас поймет и поддержит. Я уверен! А наша задача, задача коммунистов — силу народа соорганизовать и направить. Как руководитель районной парторганизации такую линию буду проводить, сразу заявляю открыто и твердо!

— Как представитель власти буду возражать! — тотчас откликнулся с живостью Имамкулиев.

— Что ж, — Нобат усмехнулся, все же стараясь не дать воли недоброму чувству. — Хорошая драка полезней худого мира! Как партиец стану действовать только в открытую.

— Будь покоен, я тоже иначе не умею.

— Вот, значит, и договорились.

Долго, с трудом убеждался упрямый и горячий председатель исполкома, что в этом споре оказался кругом неправ.

А дело развернулось широко и мощно. Сам Нобат, и те, кто всем сердцем принял его замысел — первым среди них оказался молодой районный завполитпросвета Гулам Эргашев, — объехали аулы вдоль трассы будущего канала. В каждом ауле подолгу беседовали с дайханами. Разъясняли пользу, какую канал даст людям, как поможет сберечь плодородные земли, справедливо распределить воду для полива. Просили дайхан высказать свое мнение. Непривычные говорить на людях, многие отмалчивались, иные выступали. Верно, дескать, река в половодье грызет берега почем зря. И арыки разрушаются, да и воду исстари пропускают неравномерно. Хорошо, что власть об этом заботится. А всем вместе выйти большой арык копать… Что ж, это от дедов-прадедов ведется — кетмень на плечо и айда всем миром на хошар. Пойдем и теперь! Ведь не эмиру, не баям от этого будет выгода, а нам, труженикам на своей земле.

Баи с ишанами по аулам примолкли. Против замышляемой стройки нигде не прозвучало ни единого голоса. Враги видели бесполезность открытых выступлений, затаились в ожидании неудач.

В назначенный день аул за аулом выходили на трассу, заранее намеченную вешками — кольями с пучком соломы. Опытные мирабы и еще десятские, выбранные миром, расставляли землекопов так, чтобы друг другу не мешали, для каждого нарезали участок — дневную норму. Пошла работа! В безветренном воздухе желтой пеленою пыль повисла над землей, а среди пыли только поблескивают отточенные лезвия кетменей, стук стоит немолчный от сотен и тысяч ударов железом о ссохшуюся землю. Многие работают молча, иные шуточками перекидываются. Рубахи поскидали, головы повязали платочками вокруг темени. Разулись… Блестят потные загорелые спины… Вот уже высятся первые неровные валки вынутого грунта, зияют неправильной формы выемки, постепенно соединяясь, будто звенья цепочки, — это прокладывается трасса нового канала.

В полдень — перерыв на обед, отдых. Тихо на трассе, пыль осела, стука больше не слыхать. Зато теперь отовсюду доноситься, говор, смех, песни. И потянулись к небу дымки сотен тысяч костров. Это люди готовят себе чай, пищу. В первые дни каждый из работающих сам готовил для себя одного. Потом односельчане надумали сбиваться артелями по нескольку человек. Одного ставили поваром и чаеваром. А позже за это дело принялись власти аулов. По указанию штаба стройки, с первых же шагов возглавляемого Нобатом, — такой штаб был в конце концов утвержден распоряжением свыше, когда стройку одобрили в округе и в столице республики, — каждый аулсовет назначил ответственных за питание своих людей на стройке. Кто хотел, никого не принуждали, — вносил продукты в общий котел. Устроили общественные кухни под открытым небом. Здесь и раздавали пищу в обеденный перерыв, кипятили воду в больших оцинкованных чанах. Получалось очень удобно для работающих — никаких забот, больше времени для отдыха.