Дорога к дому

— Вы чтите законы и священные писания, но это не помешало вам их нарушить, вызывая на священный поединок человека. Человека, у которого кроме огромной силы воли, упрямства и желания жить — нет ничего. Он победил в поединке, в котором пролилась кровь эльфа. Но он человек. И человек не может править в Атраирсете. — Она двумя пальцами подняла мою голову за подбородок и заглянула в глаза. Я не мог противиться этой силе и буквально растворился в бесконечности, отдаляясь от реальности, отдаляясь… — А в тебе есть изюминка, Кеннет, — она опустила мою голову и усмехнулась. Голова была готова разлететься на мельчайшие осколки, к горлу подступила тошнота. Что это такое только что было? — Ты освободил моих детей от вечных мук и даровал им покой. Ты заботишься о своих людях больше, чем о себе. Ты сопротивляешься мне, хотя на моей территории твои боги не могут помочь тебе. Даже когда я не приняла навязанный Лавинаэлем брак, ты сопротивлялся, потому что тебя поставили в условия выживания, и ты шел до конца. Я благосклонно смотрела на тебя в надежде, что ты поможешь моему народу в той беде, что настигла их. Но я разочарована. Ты не тот, кто может выполнять то, что предначертано другому. У тебя есть будущее. Но это будущее никогда не будет строиться на моей земле. Я не приняла тебя и не приму никогда, ты слишком предан своему народу, чтобы не идти против моих детей, раствориться в нашей вере и склонить колени перед Азурианом. Но я оставлю тебя и твоих людей в живых даже после того, как ты пролил кровь моего ребенка на моей земле.

Она молчала, но я не видел причины открывать свой рот, даже если она ждала, что я начну что-то ей говорить в ответ, потому что, если я все же свой рот открою… Боюсь, что живыми мы отсюда точно не выйдем, а мамаша года лишится еще с десяток ребятишек. Спасибо хоть на том, что отпускает, надеюсь, что злость и жажда мщения за папашку Карниэлю разум не затмит, и он прислушается к словам Дальмиры. Лично я и от благословляющего пинка не отказался бы вот прямо сейчас собственной ножкой. Я прекрасно помню ее злополучные коридоры, и я как-то сильно сомневаюсь, что это предел ее возможностей.

Она поморщилась, но кивнула и снова повернулась к своим детишкам раздавать соответствующие пряники за былые заслуги. Первое впечатление о ее совершенстве и неземной красоте быстро улетучилось. Сейчас она виделась мне просто властной сучкой с небывалой мощью, которая, как и остальные эльфы не кичится выставлять свое превосходство перед другими.

— Старбаэль, — эльф, поддерживающий с самого начала Карнаэля поднялся на ноги и предстал перед Дальмирой. — Ты один из немногих и лучших провидцев, как так получилось, что какое-то пророчество было истолковано неверно и привело к нежелательным последствиям?

— Я был невнимателен, моя госпожа, — он покорно опустил голову перед ней. Почему-то мне кажется, что он над этим чертовым пророчеством даже не работал. Я начал приходить в себя, головная боль постепенно прекращалась, но одновременно с этим я ощущал себя не в своей тарелке, будто меня выдернули из своей шкурки и поместили в груду совершенно бесформенных неизвестных мне костей. Ощущение чужеродности с каждой секундой выводило меня из себя. Что происходит? Неужели эта богиня местного разлива что-то умудрилась со мной сделать?

— Исправь это и больше не возвращайтесь к этой теме. Все что вам нужно стоит прямо перед вами. Я не в праве помогать вам, указывая на очевидные вещи.

Мне казалось, что еще секунда, и она впадет в банальную женскую истерику, сорвется на визг и начнет крушить все, к чему прикоснется. Мне хотелось смеяться и шутить, в теле начал разливаться жар, который постепенно начал заполнять все клетки моего организма, проникая в самые потаенные его части. На лбу проступил пот, который мелкими каплями начал спускаться вниз. Щеку неприятно зажгло. А я уже и забыл про свою рану.

— А потом все равно придет хипарь из местного филиала Вифлиема, и всем вам, божкам и богинькам придет большой звиздец, — я громко заржал, глядя на ошарашенные лица. Меня трясло от холода, который сменил жар, беспокоивший меня секундой ранее.

В полнейшей тишине Дальмира медленно повернулась ко мне.

— Кто ты? — она пристально смотрела на меня, а на безупречном лбу проявилась складка.

— Я не знаю! — холод снова сменился жаром, а меч, внезапно, полыхнул ярким пламенем. — Что ты со мной сделала, стерва? — прошептал я, абсолютно полностью уверенный, что сейчас меня слышит только она.

Золотистое сияние вновь заполнило зал, и Дальмира буквально растворилась в ворохе зеленых листьев, не удостоив меня ответом, а своих детей дальнейшими указаниями. Я обессиленно опустился на пол. Как же мне хреново.

— У нее сегодня хорошее настроение. Пронесло, — Старбаэль выдохнул и, повернувшись к Карниэлю, рассмеялся. Тот только вяло огрызнулся, но подниматься с пола не спешил, возможно, этот мудрый эльф был отчасти прав и крохи черного юмора все же свойственны не только людям, но что-то мне говорит, что дело не в этом.