Дорога к гибели

Когда он вернулся домой после того как отвез Бимиса назад на парковку в Бриджпорт, он увидел сообщение на автоответчике от Анны Мари Херст: — Привет, Джим, это Анна Мари Карпино. Помнишь, когда я еще была Анна Мари Херст, мой отец был твоим соседом, конгрессмен в Канзасе, Джон Херст? У меня есть вопрос, и только ты можешь на него ответить. Надеюсь, я тебя не сильно беспокою, твой номер я взяла у Фрэн Дауди, помнишь ее? Она все еще работает секретарем в том агентстве. Я тебе оставлю номер своего мобильного, надеюсь, ты перезвонишь. Будет здорово с тобой поболтать.

Записав номер телефона, Грин не смог удержаться и его лицо расплылось в ухмылке. О, да, он помнил маленькую Анну Мари Херст очень даже хорошо. И не такую уж и маленькую. В нужном возрасте, по меркам Джима Грина.

Хотя уже прошло немало лет. Ему стало любопытно, наверное она сейчас на пике своего превосходства, или может чуть-чуть ближе к его закату. Конечно, он ей позвонит. Будет здорово снова увидеть маленькую Анну Мари.

Ему даже не пришло в голову подумать, зачем она могла ему звонить.

13

— Они не станут этого делать, — заявил Ос.

Эта неприятная вероятность беспокоила и Марка тоже, но он не переставал надеяться. — Но ведь так будет правильно, — не унимался он.

— Они не станут этого делать, — неумолимо твердил Ос. Похоже, он был уверен в своих словах.

Они вдвоем сидели в небольшой комнатке, обитой сосновыми досками в подвале дома матери и отчима Марка в Вэстпоинте. Рядом с этой комнатой отдыха располагалась кладовая, где, к великому сожалению, он должен был ютиться последнее время. Сложно возвращаться в отчий дом, когда тебе сорок два — к тому же это раздражает стариков, как было тонко, но довольно четко дано понять — но что еще хуже — так это жить в их подвале.

В этом огромном доме было безмерное количество комнат, но ни одна из них не подходила блудному сыну. На самом-то деле, это не был дом около Норуолка, где он вырос, его не встречал родной отец, поэтому возвращением это назвать трудно, но все же, почему он не может жить в одной из комнат наверху, где есть окна?

Но нет. Мама дала это четко понять. — Я не позволю разбрасывать носки без пяток в комнате для шитья, Роджеру нужна библиотека, чтобы проводить свои исследования, гостиная вообще не обсуждается, потому что там каждый проводит какое-то время, — и так далее по списку. В какой-то момент ему показалось, что даже для кормушки скота нашлось бы место в этом доме, но только не для него.

И что ему оставалось сказать? Что он уже лет двадцать не носит носки без пяток? И что бы это дало?

Кроме того, в воздухе висело невысказанное обвинение, ведь часть денег, которые из Марка высосал Холл, были деньги матери и Роджера. Так что кладовая в подвале с остатками мазута была не благотворительностью матери, это, скорее, было ее молчание.

Марк тяжело вздохнул. Когда же он сможет вернуть себе жилье, свою независимость, свою прежнюю жизнь? — Они должны это сделать, — настаивал он. — Они состоят в союзе. Это трудовой коллектив.

— Мак и остальные не станут у них спрашивать, — не сдавался Ос.

— Но почему? Мак говорит, что их там две тысячи семьсот человек, в этом, как его?… А сколько нам нужно? Двадцать? Даже менее.

— Меньше, — поправил Ос, сторонник грамотной речи. — И они не станут этого делать.

— Тоннель, — повторил Марк. — Там, где никто ничего не увидит. Поздно ночью, вдоль грязной дороги у кукурузного поля. И сколько нам нужно будет того тоннеля? Всего-то через забор пробраться. Несколько ребят с лопатами, несколько пикапов, чтобы вывезти лишнюю землю, и мы в поместье.

— Они не станут этого делать.

— Быстренько пробежим через поместье, — продолжал Марк, его совершенно не заботило, что он повторялся, ему нравилась сама идея от начала и до конца. — Доберемся до этого огромного белого дома, свяжем его, как рождественскую елку, потащим назад к тоннелю, протолкнем, как пробку от шампанского, и быстренько в укрытие.

— У нас нет укрытия, — напомнил Ос.

— Будет у нас укрытие, — отмахнулся Марк. — К тому моменту что-нибудь придумаем. Ос, две тысячи семьсот человек! Рабочие мужики, с сильными руками, крепкими спинами. Уверен, у каждого есть своя лопата.

— Они не станут этого делать.

— Это будет как в кино про побег военного преступника. Чем больше рук, тем быстрее пойдет работа.

— Они не станут этого делать.

— Зачем это повторяешь?

— Потому, что так и есть. Потому что Мак слишком благородный для такого дела.

— Ой, да перестань.

— Так и есть, Марк, — настойчиво сказал Ос. — И если ты ему предложишь этот план, мы тут же потеряем эту троицу, не говоря уже про две тысячи семьсот человек. Он решит, что мы просто хотим их использовать.

— Но мы и хотим их использовать.

— В совместной работе, — перебил Ос. — Таков был уговор. Сам подумай, Марк. Этот парень, Мак, и его друзья готовы пожертвовать собой ради своих коллег. Они не пойдут с радостью, согласно твоему предложению, предлагать своим товарищам пойти на преступление.

— Преступление, преступление. Мы похищаем Монро Холла, это не преступление, это поэтическая справедливость.