Дорога к храму

Вернувшись домой, первым делом заглянула под навес; там на соломе, на боку, спрятав ладони между колен, спал Федот. Валентина, присев на один из разбросанных по всему двору чурбаков, вытирая краем фартука слёзы, вспомнила всю их совместную жизнь: как ждала его из армии, отвергая попытки ухаживания других парней; потом, находясь «в положении», ждала, из тюрьмы, где он отбывал срок за кражу комбикорма; а еще через год, освободившись, стал бегать по девкам… и снова она ждала, обливая подушку слезами. А вот сейчас ждёт, когда бросит пить.

«Сколько же ещё ждать?!» – с горечью в душе думала она.

Вдруг возле калитки залаяла собака.

«Кого это там несёт? – подумала она с раздражением, не было у неё желания в тот момент с кем-либо общаться.

За калиткой стоял старик. В руках посох, за плечами котомка.

– Водицы бы испить, дочка, – обратился он к хозяйке, когда она открыла калитку. Валентина незаметно смахнула слезу:

– Проходите, – пригласила она гостя во двор и по тропинке мимо яблонь и кустов смородины повела к беседке, спрятавшейся в глубине сада. Рядом с беседкой находился колодец. Старик присел на скамейку, и пока она набирала воду, осматривал ухоженные грядки с луком и морковью; запрокинув голову, любовался ветвями яблонь, усыпанных крупными плодами.

Почерпнув ковшом воду из ведра, подала со словами: «Пейте на здоровье».

Он осторожно принял ковш обеими руками, маленькими глотками стал пить. Вода стекала по краям ковшика на седую бороду старика. Она смотрела на эти струи, на его тёмное от загара, покрытое морщинами лицо, на его поношенную одежду, и шевельнулось в её душе нечто, от чего опять навернулись на глаза слёзы. Он напомнил ей деда, недавно ушедшего в «мир иной». Глаза старика излучали доброту, и ей показалось, что знает этого человека давно, чуть ли не вечность.

– Я сейчас! – встрепенулась вдруг она и побежала по тропинке к дому. Торопливо сложила в корзинку: лук, яйца, варёную картошку, рыбу…. Наконец, прихватив кринку с молоком, вернулась в беседку. Выкладывая еду на стол, сказала:

– Давайте вместе с вами пообедаем!

Старик с улыбкой смотрел на её хлопоты:

– Не откажусь, милая. Правда, сегодня я еще и не завтракал, так что, обед будет кстати. А вода у вас вкусная, студеная, – он встал, перекрестился, прочитал молитву, благословил стол, затем стали есть. Они макали лук в соль, запивали варёную картошку молоком. Волнения прошлого дня отлетели прочь, ей было как-то хорошо и уютно с этим стариком. Наконец, он встал, перекрестился, снова помолился, и присев на скамейку, спросил:

– А не расскажешь ли, милая, о чём грустишь?

– Да не грущу я вовсе, – стушевалась она, удивляясь его прозорливости.

– Э-э, дочка, глаза человека не лгут, а у тебя в них печаль да тревога…

Она немного помолчала, прислушиваясь к себе, с удивлением отметила: ни отчаяния, ни раздражения на окружающий мир, как это часто бывало, в сердце ее не было, и… стала говорить. Старик слушал молча, не перебивая; изредка слегка покачивая головой: то ли соглашаясь, то ли сочувствуя. Говорила она долго, как бы освобождаясь от груза нерешённых проблем, словно чувствуя, что человек этот сможет ей как-то помочь, изменить её жизнь к лучшему. Говорила не умом, – сердцем, ничего не утаивая; закончила вчерашним случаем с мужем:

«С головой, мол, у него стало не в порядке: то голый с поленом по улице бегает, то вот вчера кинулся драться, порушил всё во дворе да окна побил!»

Она замолчала, а старик всё качал головой, размышляя о чём-то и теребя бороду. Валентина ждала, когда же, наконец, он ей скажет что-либо в утешение. Наконец, он заговорил:

– Жил когда-то на земле человек, звали его Серафим. Монахом подвизался в Саровской обители, – монастыре значит, отсюда и известен людям, как Серафим Саровский. Народ звал его просто «батюшка». Необычайной духовной силы был человек, за что и наделил его Господь даром творить чудеса. Он говорил, что истинная цель жизни православного человека состоит в стяжании Духа Святого, то есть, – в приобретении Этого Духа. А средства для достижения этого: пост, бдение да молитва. Этими трудами, словно ключом, открывается человеку Царство Небесное. Тому, кто попадет туда, будет очень и очень хорошо вместе с Богом! И настолько хорошо, – что и передать нельзя!

Постом человек берёт власть над своим телом. Не тело уже, как это чаще всего бывает, командует человеком, а человек своим телом. Бдением эта власть укрепляется, когда он тщательно следит за собой: за своими делами и даже мыслями! В постоянных трудах над собой крепнет сила духа человека, и уже не может тело требовать больше того, что ему действительно необходимо. Дух командует, он принуждает к подчинению, как бы говоря: «Хватит для житья тебе куска хлеба и ковша воды – не сметь объедаться и упиваться!» А тело сопротивляется: скулит, просит еды; и хоть человек-то вроде бы уж и наелся, но рука сама тянется ещё за кусочком….