Дорога к людям

В них, в этих книгах, было все его богатство. Может быть, в огне погибли строки, написанные Лениным, страницы нелегальных ленинских газет. «Что вы сделали? — повторял Куйбышев на свидании в тюрьме. — Что вы сделали?»

С юных лет Куйбышев гордился тем, что был врагом царя, вельмож и богатеев. Сын офицера, он не хотел пользоваться никакими привилегиями, которые могли бы выделить его из среды простых людей и снискать ему снисхождение царских судей. Радости его не было предела, когда во время разговора с юристом перед судом он узнал, что по происхождению он, Валериан Куйбышев, не дворянин, а лишь почетный гражданин.

— Ну, и чему же ты рад? — спросила его мать.

— Тому, что теперь я буду нести наказания наряду со всеми арестованными товарищами, а не буду пользоваться ненужными и обидными для меня льготами.

Чистое сердце, участливость к чужой беде подсказали Куйбышеву такой выход, при котором он мог пожертвовать своими интересами, а часто и своим спасением ради блага других, ради блага революции.

После очередного своего побега из ссылки он приехал в Петербург, где представилась ему возможность вырваться с заграничным паспортом в эмиграцию, к Ленину. О встрече с Лениным он мечтал давно, и вот она стала возможной. Наутро назначен отъезд. О, радость освобождения, радость близкой встречи с вождем! Может быть, это была одна из самых счастливых минут в жизни Куйбышева. В ночь накануне отъезда приходит к Валериану Владимировичу один из товарищей по организации, рассказывает: участнику Московского вооруженного восстания грозит смертный приговор. Человека надо спасти, переправить его за границу, но паспорта, паспорта нет! Ночной пришелец рассказывает об этом в полном отчаянии, он не ждет помощи, просто делится своим горем, ничего не зная о том, что самого-то Куйбышева может спасти от жандармов только отъезд в эмиграцию.

Куйбышев молча слушает пришельца, он думает о своем, прощается с заветной мечтой. Ну что ж! Так тому и быть. Он вынимает из кармана заграничный паспорт, эту путевку свою к Ленину, и так же молча отдает товарищу. Человек, которому угрожает смертный приговор, должен быть спасен. А Куйбышев? Куйбышев подождет!.. Ночной пришелец сначала ничего не может понять, но паспорт в его руках, он бормочет слова благодарности и уходит. А бежавший из ссылки большевик Валериан Владимирович Куйбышев вскоре попадает руки полиции и высылается на жительство в Каинск.

Он встречается с Лениным позже. После Октябрьской революции он становится одним из виднейших политических руководителей рабоче-крестьянской армии, громит полки генерала Дутова, отражает удары чехословацкого мятежа, руководит операциями 1‑й армии, вместе с Фрунзе возглавляет Южную группу Восточного фронта, разбивает полчища Колчака, вместе с Кировым руководит обороной Астрахани, затем перебрасывается на Туркестанский фронт и очищает от врагов Среднюю Азию. В операциях под Астраханью участвует в воздушном бою, берет на себя обязанности стрелка и наблюдателя, — руководитель революционной армии, он умел быть простым солдатом.

Мы помним Куйбышева, воплощавшего в жизнь ленинский план электрификации страны. Мы помним Куйбышева во главе объединения ЦКК — РКИ, когда оберегал партию от происков контрреволюции. Мы помним Куйбышева, осуществлявшего грандиозный план индустриализации страны.

Мы помним бессонные ночи Куйбышева в дни челюскинской эпопеи, когда он держал непрерывную связь с далекими кораблями, брошенными на помощь пленникам Арктики, видел перед собой весь Дальний Восток с его аэродромами, нащупывал план спасательных операций, верил в могущество Советской страны, советских людей, для которых нет ничего невозможного, и, как всегда, оказался прав в этой вере своей.

...Я заметил на Красной площади человека, вот-вот готового заплакать. Глаза у него были воспаленные, красные, он отошел в сторону, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы и как-нибудь справиться с собой, освободиться от необычного, несвойственного ему волнения. То, что все мы знаем об этом человеке, совершенно исключает всякую мысль о слабости его характера, о сентиментальности, об отсутствии самообладания. Часто он шел навстречу опасности, смерть не раз готова была схватить его за горло, — в эти минуты он сохранял полное спокойствие. Однажды, сидя в кабине самолета, боровшегося с обледенением, он улыбкой остановил тревожное движение американца-механика, схватившегося за ремни, чтобы привязать себя к сиденью.

А вот здесь, на Красной площади, он ничего не мог поделать с собой и плакал трудными, мужскими слезами. Этот человек — советский полярник Ушаков. Он плакал на похоронах Валериана Владимировича Куйбышева.