Дорога к людям

— Делайте так, как делал я, опытный майстер, еще двадцать лет назад. Ничего лучшего придумать нельзя.

Однажды Химич, питомец Уральского машиностроительного института, противопоставил бескрылому, мертворожденному проекту «майстеров» свой собственный замысел рабочей клети для тонколистового стана Чусовского завода. У «майстеров», не желавших и не умевших составлять расчетные данные в соответствии с габаритами старого завода, получалось так, что если нужно катать слиток в тонну, то весь цех нужно перестраивать, иначе клеть не влезет в прежние габариты. А Химич с молодыми товарищами сумел спроектировать свою клеть так остроумно, что она свободно «вписалась» в старое сооружение.

Вскоре всем ходом жизни «майстера» были вытеснены молодым поколением советских специалистов. Это было в годы первой пятилетки, когда гигантский завод только рождался, и многие из инженеров помнят, как выкорчевывали пни под сводами новых цехов и тут же давали первую плавку, сваривали первые конструкции для сооружения остальных цехов.

Трудности их не пугали. Упорству они учились у Банникова. С гордостью говорили друзьям, не. разделявшим их увлечения техникой:

— Мы инженеры одного из величайших заводов мира.

Боже мой, да разве кто-нибудь из нас мог даже мечтать об этом в ранней юности? Читали когда-нибудь «Тоннель» Келлермана? В детстве казалось, что нет лучшей книги о романтике инженерской профессии. Но как же все это мелко по сравнению с размахом наших пятилеток. Послушайте, да разве вам самому не хочется быть инженером? То-то вот и оно!

Такие люди, как Георгий Химич, — инженеры по призванию, по страсти, овладевшей ими в студенческие годы.

Еще в первые годы Уралмаша они сконструировали и построили непрерывнозаготовочный стан для третьего магнитогорского блюминга, и он работает до сих пор, а блюминг знаменитой фирмы «Демаг» выдыхался уже накануне войны.

В часы отдыха или на прогулке Химич вдруг задумается о чем-то своем, уйдет в себя так, что ничего не слышит вокруг, и станет отвечать невпопад, а спросишь, что с ним, он ответит:

— Да вот пришла на ум одна идея насчет смены валков сразу всей клетью. Можно избавить рабочих от изнурительного труда, а заодно добиться такой экономии времени, что завалим рельсами все дороги. И узелок в стане получается чертовски интересный!..

И не нужно в такие минуты отвлекать человека, не нужно соболезновать ему по тому поводу, что он, дескать, отдыхать не умеет, о себе забывает, гонит прочь все, что мешает ему сосредоточиться, — не нужно это и бесполезно. В этом творческом увлечении его счастье. Он инженер, творец нового в технике. Ему можно только завидовать.

Во имя этого счастья Георгий Химич в годы войны взялся за оружие, но и там, на фронте, была с ним заветная тетрадь с расчетами трубопрокатного стана. В короткие часы затишья между боями или на марше, когда месил грязь фронтовых дорог, молодой конструктор на ходу, в уме решал свою задачу, чтобы на привале вытащить тетрадь из вещевого мешка и при свете коптилки внести в нее очередную решенную формулу. Однажды снаряд угодил в избу, где остановился Химич. Только пепел развеяло ветром от заветной тетради. И Химич снова принялся за формулу и расчеты. Иначе он просто жить не смог бы. Когда победа вернула его к любимому труду, Георгий Лукич Химич с такой жадностью взялся за дело и, несмотря на долгий перерыв, так всесторонне был подготовлен к этому делу, что сразу вступил в спор с товарищами, по поводу уже готового проекта универсального стана.

На заводе изумились:

— Какой у него зверский голод на работу!

Химич нашел принципиально новое решение рабочей клети для стана, в соответствии с ним построил свой новый проект и на дискуссии блестяще его защитил. Один из виднейших в стране инженеров, консультант из Москвы, сказал тогда:

— Идея машины могла быть найдена человеком, который страшно истосковался по конструкторской работе. Сделано с душевным напором, с настоящей энергией мысли, компактно и смело. И, знаете, тут дело не только в таланте. Он романтик советской инженерии, какими и нам с вами следует быть.

Вскоре после войны Георгий Химич возглавил на заводе конструкторское бюро и принялся за проект гигантского рельсо-балочного прокатного стана.

Это — сооружение поистине уникальное по своему классу, размеру и мощности. Подобные машины создаются далеко не во всех странах, их насчитывают единицами в Европе и за океаном. Современный рельсо-балочный стан — творение техники зрелой и совершенной. И здесь Химич не пошел по проторенному пути. Он нашел свое, оригинальное, новаторское решение важнейших узлов машины. Он упростил целый ряд устройств, сделав их более надежными в работе, обеспечив ускорение всей операции проката и замену ручного труда.

В 1946 году на стенах конференц-зала Уралмашзавода во всю длину его развешаны были чертежи и схемы — Химич излагал на техническом совете идею рельсо-балочного прокатного стана.