Дорога к людям

Подготовительный этап операции закончен. У изголовья больного появляется человек, который совершит самую сложную, казавшуюся недавно немыслимой, невероятной, работу по удалению гигантской опухоли из мозга.

Лицо его бесстрастно. Только в глазах можно увидеть отраженный свет того огня, той огромной сосредоточенной энергии, которые спрятаны глубоко в сознании. Он обменивается с больным двумя-тремя словами, чтобы почувствовать его состояние, и приступает к делу. Опыт всей жизни, напряженных научных исканий сосредоточен сейчас в его руке, сжимающей нож. Начинается борьба с темными силами, которые могли унести жизнь человека, если бы он не лег на операционный стол.

Николай Нилович Бурденко — ибо о нем шла речь с самого начала — точным, неуловимым движением освобождает участок полушария от тонкой оболочки.

Глазам открывается обнаженный человеческий мозг.

Когда вы наблюдаете за всем, что происходит в операционной, вы испытываете тот высокий подъем чувств, который можно сравнить только с впечатлением от вдохновенной патетической музыки, прославляющей торжество человеческого разума. Долго еще будет жить в вашем сознании эта минута, когда слезы готовы были брызнуть из глаз — не от нервного возбуждения, а от счастья, от гордости за человека, способного в самых грозных обстоятельствах отстоять самое важное, самое ценное, что есть на земле, — жизнь.

Это не случайно, что деятельность замечательного ученого Николая Ниловича Бурденко (никак нельзя считать его только хирургом) всегда совпадала с гуманистическими стремлениями социалистического государства, борющегося за жизнь и счастье всего человечества. Долгий и трудный путь прошел ученый, прежде чем его идеи в области медицины получили наконец полное и блестящее развитие в нашей стране. Никакой другой социальный строй не смог бы обеспечить его замыслы такой могучей поддержкой. Мы дальше увидим, что самая сущность его научных исканий несовместима с природой буржуазного государства.

Николай Нилович Бурденко родился в семье конторщика, служившего в частной экономии. Дед его был крепостным. Отец, Нил Карпович Бурденко, получал за свою работу пятнадцать рублей в месяц, а кормить ему приходилось семью в десять человек. В ранние годы жизнь не очень-то баловала будущего ученого. Он отдыхал душой и телом, когда дед и бабка забирали его к себе, в городок Нижний Ламов Пензенской губернии. Здесь жилось спокойно и сытно. Возле избы зеленел маленький сад. Мальчик помогал в хозяйстве, ходил за травой на леваду у реки, собирал падалицу в саду. Ему не было и шести лег, когда он поступил со старшими братьями в школу.

Вскоре отца уволили из экономии, он переехал с семьей в город. Дед и бабка хотели, чтобы мальчик стал священником, и определили его в духовное училище, затем в семинарию, но, когда пришло время переходить в духовную академию, юноша, увлеченный естественными науками, избрал для себя иной путь и без гроша в кармане отправился в Томский университет.

Он решил стать врачом. Да, это было его истинное призвание. Своим трудолюбием и исключительными способностями он сразу привлек внимание профессора медицинского факультета. Он был еще студентом, когда ему доверили обязанности препаратора, а затем помощника прозектора на кафедре описательной анатомии.

Профессора говорили: «У этого юноши талант хирурга, посмотрите, как увлеченно и глубоко он изучает анатомию!» За отличные успехи Николай Бурденко получил «стипендию Восточной Сибири». Будь этот юноша себялюбцем, равнодушным к чужим невзгодам, помышляющим только о собственных интересах, стипендия избавила бы его от нужды и полуголодного существования. Но страстное увлечение наукой не мешало Николаю Бурденко отстаивать убеждения, опасные в условиях царской России, грозившие изгнанием из университета. Произвол, насилие, духовное рабство всегда были ненавистны ему. Зимой 1899 года он участвовал в студенческих сходках, подписал протест против расправы властей с революционно настроенными студентами в Петербурге. Участь Николая Бурденко была решена. Из университета его исключили. Он искал работы. Стал фельдшером городской больницы в Нижнеудинске. Но тоска по науке томила его. Юноша был счастлив, когда профессора, помнившие своего талантливого ученика, добились его возвращения в университет.

Теперь он успокоится? Станет «благонамеренным»? Уйдет в сторону от надвигающейся революционной бури? Нет, Бурденко претили покой и трусливая осторожность обывателей. Всей душой он отдался любимой науке, но, как только вспыхнули новые волнения в Томском университете, Николай Бурденко опять навлек на себя гнев реакционных чиновников. Прощай, университет! Прощай, Томск! Полиция лишила опального студента права жительства в этом городе.